– Видал, вон они…, сытые наверно…, играются.

– Кто, они?

Бледное лицо Данилы покрылось розовыми пятнами. Омертвелые губы вдруг зачмокали и расплылись в счастливой улыбке, а восхищенные глаза излучали радость первооткрывателя. Он прошептал:

– Смотри! Дельфины!

Я готов был его убить, так напугать, у меня чуть сердце не выскочило через пятку. Принять красавцев дельфинов за страшенных акул может только мой приятель. А я куда смотрел? Детеныша дельфина два раза ни за что, ни про что огрел кулаком. Хорошо мать-дельфиниха не заступилась за него, а то узнал бы остроту ее зубов. Дельфины проплыв немного вперед, развернулись и понеслись в нашу сторону, постоянно выпрыгивая из воды. Забавляются как дети.

Я решил взять реванш за испытанный ужас и тоже попугать приятеля.

– Видишь, как прыгают, – показал я на приближающихся, словно парящих в воздухе дельфинов, – сейчас тебя эти две акулы с ходу с камня сшибут и слопают за милую душу.

– А почему они меня в воде не съели? – не очень то поверил мне приятель, но глаз с приближающихся обитателей моря не сводил.

– Почему, почему? Я помешал. Тебя собою прикрыл… Ложись! – вдруг заорал я на Данилу, когда до дельфинов осталось метров десять. Они неслись прямо на нас как два торпедных катера, если не свернут в сторону, точно посшибают. Мой приятель как блин на сковородке распластался на камне, стараясь обнять руками его плешивую голову. А дельфины, не доплыв пару метров до камня, резко отвернули в сторону открытого моря.

Данила, проводив, их пронзительным взглядом, молодцевато вскочил на ноги. На моего приятеля нашло позднее озарение. Он, наконец, сообразил, что никакой опасности не существовало, что мирные млекопитающие приглашали его поиграть, познакомиться, развлечься. Данила, как весною змей, сбрасывал с себя старую кожу ужаса.

– Это же дельфины! Макс, это не акулы!

– Да? – я скорчил сомневающуюся рожу, – а чего же они тебя хотели слопать?

– Тебе со страху показалось, Макс.

Я разозлился. Этот паникер считает, что мне показалось, а не ему. Выходит, я, а не он праздновал труса. Мне было несказанно стыдно за беспричинный страх и панический ужас испытанный несколько минут назад. В отместку, я решил его подковырнуть.

– Герой, то же, мне нашелся, небось, теперь в воду дальше двух метров не полезешь, будешь у берега плескаться.

– Кто я?

– А то кто же, ты, конечно.

Данила не на шутку обиделся. Никому не нравится, когда его подозревают в трусости. Он привстал на скале и стал всматриваться в даль. Впереди расстилалась бескрайняя водная гладь. Дельфины исчезли.

– Да я, если хочешь знать, не только не испугался их, а наперегонки с ними плавал, понял?

Ну, это уже форменная наглость. Врал бы кому-нибудь другому, только не мне. Получалось, что один я испугался дельфинов.

– А слабо будет, если они еще раз появятся, полезть в воду? Видал, какая пасть зубастая у мамаши?

Я ждал, что ответит мой дружок. Пусть теперь выкручивается, раз такой герой. Я только потом сообразил, что это у него была такая защитная реакция на пережитый ужас. Данила расхвастался как заяц.

– Я, если хочешь знать, понимаю язык любого животного, хоть собаки, хоть кошки. Дельфины, слышал, предлагали мне покататься на них, упрашивали, можно сказать, дружить.