Хотя Файрфлай выдохся после непосильной для него дневной гонки, Мариота добралась до дома доктора Даусона за четверть часа.

Она не застала врача дома, да и не очень на это рассчитывала. Миссис Даусон обещала передать ему сообщение.

— Как странно, что наш брат нашел на дороге раненого! — воскликнула она. — В наших краях такие происшествия — большая редкость.

— Вы правы, — улыбнулась Мариота. — Но я уверена, вскоре мы выясним, кто он такой, и тогда вы непременно узнаете его имя.

— Это будет очень интересно, — призналась миссис Даусон. — Возможно, он направлялся с визитом к лорду Дадли, графу Ковентри или даже к герцогу Мадресфилду. Как по-вашему, он человек из их круга?

— Думаю, что да, — ответила Мариота. — Но я видела его мельком и не берусь что-либо утверждать.

— Хорошо, скоро мы узнаем о нем побольше, — добродушно отозвалась миссис Даусон. — Правда, муж не рассказывает мне о своих пациентах, так что я всецело полагаюсь на вас.

Мариота улыбнулась и поспешила распрощаться с женой врача.

Джереми приехал раньше ее. Зайдя на конюшню, она увидела в соседнем, давно пустовавшем стойле великолепного жеребца.

Жеребец был расседлан и без уздечки. Гладкая черная шкура коня лоснилась и сверкала в лучах солнца, проникавшего через окно.

Мариота представила, как она скачет на нем во весь опор, хотя знала, что ее мечта вряд ли осуществится.

Наверняка объезжать скакуна во время болезни его владельца станет не она, а Джереми.

Брат и отец ждали ее возвращения в холле.

— Ну как, доктор Даусон приедет? — спросил Мариоту лорд Фордкомб.

— Я попросила передать ему записку, папа. Миссис Даусон полагает, что он будет дома примерно через полчаса.

Не дав отцу ответить, она обратилась к Джереми:

— Мне сказали, что ты отправился за его конем. Вижу, поиски оказались удачными.

— Да, я его еле поймал и привыкал всю дорогу, — пояснил Джереми. — Он такой норовистый, не чета нашему Руфусу.

Судя по восторженным интонациям и блеску глаз, Джереми еще не оправился от волнения.

Лорд Фордкомб направился к своему кабинету.

— Сообщите мне, когда приедет доктор Даусон, — сказал он. — У меня масса дел, вся эта суета меня очень отвлекает.

— Прости, папа, — смутилась Мариота.

Но он уже не слышал ее. Когда дверь отцовского кабинета закрылась, Мариота поглядела на Джереми, и тот заговорщически подмигнул ей:

— Пошли, теперь мы можем спокойно подсчитать наши трофеи.

Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и Мариота последовала за ним.

Хотя особой необходимости в этом не было, Джереми запер дверь спальни. Он достал бумажник незнакомца, монеты, добытые из кармана его бриджей, и маленький черный кошелек, вышитый белыми цветами.

— Ой, Джереми, это же кошелек той дамы! — воскликнула Мариота.

— Зато я оставил ей бриллиантовое кольцо.

— Какое великодушие, — ехидно заметила сестра. — Позволь узнать, почему?

— Она сказала, что очень дорожит им. Это подарок ее покойного мужа.

— И ты ей поверил?

— Безусловно, — откликнулся Джереми. — И пожалел ее.

Наклонившись к брату, растроганная Мариота поцеловала его в щеку.

— Я тебя обожаю, — сказала она. — Ты гораздо лучше, чем хочешь казаться.

Джереми открыл бумажник, и оба затаили дыхание. В нем лежали две банкноты по сто фунтов и три по пятьдесят.