Ничего больше Александр не заметил; взгляд его стремился к одной лишь Алисе, а мысли – к грядущей ночи, так что он и впрямь ничего больше не видел. Не подумал он и о том, что могло быть сказано между Мэдоком и герцогом в их уединенной беседе после пира.

Теперь же Александр тихо произнес:

– Нет, подожди. Вот туда.

Притворив тихонько за собою дверь, он, взяв Иешуа за локоть, потянул его через переход в арку, где из окна тянуло предрассветным холодком.

– А теперь рассказывай. Ты имеешь в виду графа Мэдока?

– Кого же еще? Мой господин, ни из-за чего менее важного я не стал бы тревожить тебя в такую ночь, и то я оставил тебе спать столь долго, сколь решился…

– Забудь об этом. Продолжай. Что тебе известно?

– Только то, что граф пойдет на все, решится на все что угодно, чтобы завладеть этими землями. Бельтран рассказал мне о многом, что происходило за это время в замке. Но сейчас это не так уж и важно. Одно я знаю наверняка: то, что должно было произойти, о чем должны были говорить сегодня вечером герцог с графом. Мне сообщили об этом, потому что именно мне предстоит сделать нужные распоряжения. Граф покинет замок, но не ранее, чем через пару дней. Это все – приличия ради. Но завтра он должен отослать своих солдат, чтобы те ждали за пределами герцогских земель.

– Да? И герцог сможет заставить его пойти на это?

– О да. Но ты понимаешь, что это значит? Если граф намерен сделать ответный ход, это должно произойти сегодня ночью.

– Ход? Чтобы добиться чего?

Но он знал, знал еще до того, как Иешуа произнес:

– Ты когда-нибудь слышал о «младокельтах»?

– А-а, – тихо отозвался Александр. – Да, действительно.

И они – она, – кто бы они ни были, действительно рассчитывают на то, что он так или иначе завладеет Замком Розы?

– Думаю, да. Он был самым очевидным кандидатом – наследник, к тому же его легко внедрить путем брака. Я мало что знаю о твоей стране, мой господин, но, насколько я понимаю, это место легко удерживать, оно контролирует и дорогу на север, и пути к порту на востоке, в котором мы высадились, я прав?

– Этого я точно не знаю, но… Ведь маловероятно, что он попытается совершить что-либо сейчас? Даже если убрать с дороги меня, герцог, наверное, ясно дал понять в той беседе, что ему известно о связях графа с кликой и что графу не стоит питать надежд на руку госпожи Алисы? Какую лучшую причину он мог представить графу в объяснение, почему были обойдены его претензии на руку дочери? Чего же ты страшишься? Что еще ты слышал?

– Ничего определенного. Но я присутствовал в зале, когда явился гонец с вестью том, что герцог возвращается домой из монастыря Святого Мартина, и я следил за графом, когда герцог представлял тебя людям как супруга госпожи Алисы. И после – когда все были заняты приготовлениями к пиру – я последовал за графом Мэдоком, чтобы поглядеть, что он станет делать. Я в силах распознать замышляемое у меня на глазах убийство, мой господин. Он отправился переговорить с капитаном своих людей, и, хотя я не слышал ничего из того, что было сказано, я видел их лица. Тогда я попытался предостеречь Бельтрана, но домоправитель был полон мыслями о свадьбе и слишком увлечен предстоящим празднеством – и к тому же он бы мне не поверил. Бельтран – человек простой, и для него это место, после того как он всю свою жизнь здесь прожил в мире, – само воплощение мира и порядка. Пусть в недавние дни здесь и возникали разногласия, но теперь, с возвращением герцога, он не способен понять, что кто-то станет чинить здесь зло. Более того, он не поверил бы, что герцогу или госпоже Алисе способен причинить вред их же родич.