– И никаких случайностей в пути?

Садок молчал. Анна кивнула.

– Не трудись. Я понимаю. В этом весь Марч: не сказано вслух ничего, что можно связать с ним, все подразумевается.

Так? – Увидев, что Садок все еще молчит, она продолжала, но уже более мягко:

– Садок, не думай, что я виню тебя или твоего брата. Вы оба – люди короля и обращались со мной мягче, чем должны были. Поэтому, если ты не можешь вернуться и сказать, что так и не нашел нас – и верно, король в такое не поверит, вы оба пострадаете от его гнева, – тогда, ради моего господина, которого вы оба любили, не могли бы вы отпустить сейчас его сына и забрать с собой одну меня?

Это умилостивит короля, и если бы только мне удалось поговорить с королевой, я была бы в безопасности. По крайней мере на какое-то время, и когда-нибудь, быть может…

– Мы можем сделать больше, моя госпожа. – В голосе королевского посланца прозвучала внезапная решимость. – Мы вернемся и скажем Марчу, что мальчик мертв. Придумаем какую-нибудь историю, в которую он поверит: мол, мы нагнали вас еще у протоки, может, попытались выхватить дитя из рук твоей служанки, так что она упала вместе с ребенком в воду и он утонул. И тогда мы отпустили тебя искать убежища там, где найдешь, поскольку ты не можешь причинить ему большого вреда. Если ты дашь нам что-нибудь, к примеру, пеленку или покрывало, чтобы мы привезли королю хоть какое-то доказательство. И если, со своей стороны, ты пообещаешь нам кое-что.

Рука, сжимавшая меч, разжалась. Анна судорожно втянула воздух.

– Да снизойдет на тебя милость Господня, мой друг, – все, что и могла сказать она поначалу, но вскоре вновь овладела собой. – А твой брат? Эрбин? Что скажешь, Эрбин?

Тут молодой человек начал бормотать что-то о какой-то услуге, за которую он в долгу перед Бодуином, и о своей готовности поддержать брата, и Анна протянула с благодарностью руку сперва одному, потом другому. И сказала голосом, срывающимся от облегчения и удивления:

– Но что, во имя Господа, заставило Марча послать вас с братом убить сына Бодуина?

В голос Садока закралось насмешливое веселье:

– Я сказал тебе, что он был еще очень пьян, а когда он стал выкрикивать приказы, я под суетился оказаться поближе к нему.

– Однажды, – ответила Анна, – однажды, – на том и оставила. Потом эхом повторила слова Садока:

– Ты говорил об обещании. Разумеется, я исполню его, если это не заденет мою честь. Чего ты хочешь от меня?

– Только того, чтобы ты отвезла сына нашего принца в безопасное место подальше отсюда и воспитала так, чтобы он помнил о постыдном убийстве своего отца и чтобы однажды он вернулся и отомстил за него.

– Обещаю, да поможет мне Бог.

– Мы будем ждать его, – отозвался Садок.

Слова его прозвучали как клятва, и Эрбин проурчал что-то в знак согласия.

– А между тем у тебя достаточно денег, чтобы добраться до безопасных земель? У меня есть при себе немного, и Эрбин…

– Денег у меня достаточно. – Даже теперь Анна не готова была выдать, ни сколь щедрую помощь оказал ей Друстан, ни присутствия Горена, невидимого среди теней со все так же молчавшим Александром. Она развязала одну из седельных сумок. – Вот. Это одна из его ночных сорочек. Он спал, когда мы.., когда он…

Несколько мгновений она молчала, возясь с завязками сумки, но когда заговорила вновь, пытаясь найти какие-то еще слова благодарности. Садок вновь взял ее руку и поднес ее к губам.

– Не надо слов, принцесса. Отправляйся сейчас же и не медли. Мы как-нибудь ухитримся оттянуть возвращение до наступления дня, а может, и подольше, так что да пребудет Господь с тобой и с твоим осиротевшим сыном.