После долгого пути, в котором ему не с кем было поговорить, кроме своего гнедого, ему грозила опасность забыть о цели своего путешествия и о том, "что он едва ли может претендовать на свое право королевского рождения и титул, не причинив того самого вреда, какой он с помощью Бранда и Увейна и отправился предотвратить. Итак, Александру, сыну принца Бодуина, следует оставаться мертвым, и вдовая принцесса Анна должна пребывать в покое и безопасности до тех самых пор, пока их родич Друстан не представит их дело на справедливый суд Верховного короля.

Так что случайный гость госпожи Лунеды так и останется никем и отужинает в отведенном ему покое. А в таком случае, весело думал Александр, заслышав торопливые шаги по коридору и почуяв восхитительные запахи ужина, он может поесть прямо сейчас, не чувствуя себя обязанным дождаться задержавшуюся королевскую кавалькаду.

Крикнув «войдите!», он отошел к оконной арке. Пара слуг вошли из коридора с дымившимися блюдами и корзинкой, доверху заполненной свежеиспеченными хлебцами. Паж, прислуживавший ему раньше, поставил на стол кувшин вина, кубок к нему и расстелил салфетки. Салфетки были из тонкого льна, а кубок – благородного серебра и изящной работы. Похоже, не нужно быть королевского рода, чтобы получить лучшее из того, что могла предложить госпожа Лунеда.

Он поблагодарил слуг, и те с поклоном удалились. Паж приподнял кувшин и протянул ему одну из салфеток. Очевидно, он был готов остаться прислуживать ему, но Александр с кратким словом благодарности отослал и его. Даже после того, как за пажем захлопнулась дверь, прежде чем подойти к столу, принц еще помедлил.

Окно его комнаты выходило прямо на поле под стенами замка. Оконный проем был узким, но открывал сравнительно недурной вид на дорогу, ведшую к мосту и главным воротам.

Шум водопада заглушил топот копыт, но пока Александр стоял у окна, на дороге появились, спеша к воротам, два всадника.

Прежде чем подъехать к ним, они натянули поводья, повернулись, очевидно, для того, чтобы встретить и приветствовать двух других всадников, которые галопом нагоняли их. Потом послышался грохот ударов в ворота и крики, призванные заставить привратника отпереть.

Гонцы королевского кортежа?

Александр в задумчивости отвернулся от окна, более чем когда-либо благодарный случаю, оставившему его в уединении и безвестности.

В пламени факела у сторожки привратника он заметил на груди второй пары всадников знак короля Марча Корнуэльского.

***

Остальной кортеж – главная его часть – прибыл, как только Александр покончил с ужином. Это была большая кавалькада: двадцать или около того тяжеловооруженных всадников, сопровождавших трое носилок и небольшой табун вьючных мулов. Верховые слуги везли факелы, поэтому, несмотря на то что ночь выдалась темная, Александр, снова занявший свой пост у окна, видел все достаточно ясно.

Королева, разумеется, путешествует в носилках. Надо думать, в первых, которые несут крепкие белые мулы с заплетенными позолоченными гривами. Он поискал королевский герб Регеда, а потом понял, что у опальной королевы, разумеется, нет права ни на почетный герб ее супруга, ни на его защиту. Более того, стража едет с ней не столько для защиты, сколько для охраны, хотя, конечно, в случае нападения будет оборонять узницу. Так что – со странной дрожью возбуждения догадался он – тяжеловооруженные всадники – это не кто иные, как ратники самого Верховного короля.