— Эй, чего это за шутки такие? — нахмурилась я. — У тебя с головой все в порядке? Ну-ка, отцепи меня немедленно, террорист недоделанный!

Несколько секунд «недоделанный» террорист внимательно меня изучал, чем, признаться, здорово смущал, все-таки парень он был симпатичный, а потом заявил:

— Даже не собираюсь. Я, кажется, уже сказал, что теперь ты моя заложница. И лучше не дергайся, а то сама же себе больно сделаешь.

В этом он был прав — при каждом движении наручник сжимал руку все сильнее. Степка куда-то ушел, и я притихла.

Интересно, а как бы Клавка поступила в подобной ситуации? Сестрица у меня очень эмоциональная девушка, с взрывным характером и беспощадная на расправу. Даже зная все эти особенности Клавдии, трудно предугадать ее поведение в ближайшие пять минут. Да и сама ситуация была слишком уж абсурдной и нереальной: отправившись оплачивать коммунальные услуги, я стала соучастницей ограбления, а теперь вот попала в заложницы. Спрашивается, как себя вести? Устроить, как выражается мой Брусникин, скандал с «выходом» по девятибалльной шкале? Последствия такого скандала сравнимы разве что с последствиями взрыва атомной бомбы в Хиросиме. Подобные скандалы случаются крайне редко. Но зато, как только они начинаются, всякая живая тварь стремится найти себе укрытие, включая мою любимую морскую черепашку Тырочку и сушеную акулу Марусю-2, сувенир из Египта.

Или вести себя тихо, смирно, может, тогда Степка меня отпустит? Вообще, как ведут себя заложники? А соучастники? От невозможности принять верное решение у меня разболелась голова" Кроме того, беспокоили невеселые мысли.

Степка пристегнул меня к рулю, на заднем сиденье валяется пакет с украденными деньгами, а на пакете полно моих отпечатков. Просто подарок для правоохранительных органов! Сам террорист куда-то смылся. С минуты на минуту могут появиться эти самые органы, и тогда я моментально попаду в разряд первого подозреваемого. Димка в Лодзи, помочь мне он ничем не сможет. Клавка вполне способна в полном спокойствии заниматься домашними делами, ничуть не беспокоясь моим отсутствием. Она даже не будет звонить на мобильник, который, кстати, я даже не взяла. Зато потом, когда в Клавкину душу падет зерно беспокойства, она разовьет бурную деятельность. И первое, с чего сестра начнет, это со звонка в милицию. Клавка — не рядовой гражданин. Это — газонокосилка с реактивным двигателем. Она из милиционеров душу вынет, но на розыск пропажи, то есть меня, отправит все отделение под ее личным конвоем. Встреча с милицией для нас со Степаном была бы крайне нежелательна.

Оценив положение как критическое, я пригорюнилась, а потом потихонечку захныкала.

Неподалеку сидел местный Шарик, печально поводя висячими ушами. Вот ему-то я и пожаловалась на свою жизнь и заревела в голос.

Неожиданно возле машины, ставшей для меня тюрьмой, остановился большой черный автомобиль, заметно потрепанный дорогами. Его породу я не опознала, поэтому обиделась на жизнь еще больше. А потом испугалась, причем настолько, что перестала реветь. Дверца со стороны водителя открылась, и оттуда вышел Степан. Увидев его, я нахмурилась, всем своим видом выражая презрение и обиду.

— Соскучилась? — весело поинтересовался Степан, отстегивая меня от руля, но зачем-то пристегивая к своей руке.

— Угу, — промычала я, судорожно всхлипнув, — как задница по уколу. Ты где это пропадаешь?

— О, ну ты совсем как жена допросы устраиваешь.

— Ха! Откуда тебе знать? У тебя небось и жены-то никакой нет. Какая же дура тебя выдержит?

— Тут ты права, жены нет. Хотя и была, — вздохнул Степан. — Недолго, если честно, всего три месяца. Ну, не смонтировались мы со Светкой, что ж поделаешь?

Я только глумливо хмыкнула, но промолчала, решив не злить своего похитителя.