— Кар-р-р! — меня пытались вытолкнуть из гнезда, но я успела схватиться за ветку.

— Давайте, я в залог оставлю красивую штучку? Или поменяемся? — я тыкала ему в лицо медальон возврата. — Как на счет обмена! Да не причиню я вреда вашим яйцам! Обещаю!

И тут же прицельным ударом колена нарушила слово, чувствуя, как мне в лицо вцепились грязные руки с длинными обломанными и острыми когтями.

— Ыыыы! — орал бывший ректор, пока я пыталась содрать с него цепочку. Понимаю, что старшим нужно уступать место, но в данный момент я великодушно готова была уступить ему койку в травматологии, потому как меня упорно выталкивали наружу. Мне очень хотелось позвать на помощь санитаров и, возможно, даже леса, но меня схватили за волосы, с остервенением пытаясь выцарапать мне глаза. Внезапно я почувствовала, как когти впиваются в мою руку, а меня тянут вниз за собой, подлым ударом заставив потерять равновесие. Я очнулась первая, в надежде, что не сломала себе позвоночник, а на груди лежащего без сознания ректора сидел огромный ворон. Он ловко поддел клювом ключ, сорвал цепочку и полетел. Я бросилась вслед за ним, чувствуя, как все тело ломит от боли, а ноги еле — еле волочатся по земле.

Ворон взметнулся вверх и нарочно попал из виду. Я лихорадочно оглядывалась по сторонам, а потом обессиленно упала на колени, чувствуя, как болит ушибленное колено.

— Не паникуй, — шептала я сама себе, сжимая кулаки. — Не паникуй! Время еще есть! Я найду этого ворона!

Пока разум уговаривал меня успокоиться, сердце лихорадочно твердило: «Еще один лепесток сейчас сорвется… Еще один… Ты не успеешь! Не успеешь!».

— Верни мне ключ, тварь пернатая!!! — хрипло заорала я, разминая кисть руки. — Верни мне… любимого!

Я чувствовала, как мне не хватает воздуха, когда вспоминаю его глаза, улыбку, как начинают дрожать руки, которые еще могли бы его спасти…

— Вернись! Я прошу тебя! — тяжело вздохнула я, умоляюще глядя на серую дымку неба.

Сколько нежности я должна была ему подарить, сколько всего важного хотела сказать, сколько раз засыпала, отмахиваясь усталостью вместо того, чтобы еще раз поцеловать любимые губы, чтобы однажды, сидя в лесу, мечтать о машине времени.

— Прости меня, — всхлипнула я, собирая рукой сухую листву. Мой взгляд малодушно упал на медальон возврата. — Прости! Я честно пыталась сделать все, что в моих силах! Я пыталась…

Я на секунду представила себя, сидящую на старенькой кухне со стаканом в руке, а на подоконнике гнездилась целая батарея пустых бутылок. Сколько раз я буду пытаться забыть и забыться, ежеминутно терзаемая мучительными воспоминаниями? На что будет похожа моя жизнь, когда каждую ночь, вздрагивая в холодном поту, я буду вспоминать, как меня обнимали и укрывали?

— Хорошо, есть и другой путь, — сглотнула я, вставая и направляясь обратно в Академию. Я могу снять проклятие, но счастливых лиц и радостных улыбок уже не увижу.

Глава двадцать первая

Воронья королева

— Я — не куртизанка.

Я — гаремовладелица!

Я глубоко дышала, чувствуя, что мир действительно прекрасен, хотя раньше упорно этого не замечала. Даже этот угрюмый лес по-своему красив. Воздух показался сладким, а небо таким высоким. И пусть оно подернуто промозглой серостью, но и в ней мой взгляд находил особую прелесть. Я проводила рукой по отсыревшей коре, улыбаясь испачканным пальцам, поднимала облезлым носком сапог листву, а потом почувствовала, как по щекам текут слезы.