Кучер попытался их успокоить.
— Стойте! — крикнул Эс-Ти, спускаясь по откосу. — Стойте! — Он поднял шпагу и ударил ею по фонарю. Стекло вылетело, свет погас.
Кучер громко закричал. Эс-Ти ухватился за дверцу кареты, с трудом сдерживая свою лошадь, которая испуганно рвалась прочь. Сейчас все зависело от того, как его поймет и послушается лошадь. Его усилия увенчались успехом. Она успокоилась и встала как вкопанная. В этот момент со страшным свистом на голову и руки Эс-Ти обрушился кнут кучера. Он чуть не взвыл от боли и почувствовал, как ему стянуло кнутом запястья. Его тело мгновенно отозвалось на удар: резкий рывок — и кнут полетел в темноту.
— Стой! Мой пистолет заряжен! — Он дернул поводья, и лошадь приблизилась к упряжке.
Плотная тьма мешала разоблачить его хитрость. Внутри кареты кто-то неосторожно зажег свечу, и этого света хватило разглядеть кучера на козлах и фигуру лакея на запятках.
Наступила тишина.
— Не двигайтесь! — крикнул Эс-Ти. — Спускайся на землю! — приказал он кучеру. Кучер медленно отпустил вожжи и подчинился приказу. — Залезай внутрь, в карету. Ты тоже, — велел он лакею.
Из кареты донеслось сдавленное рыдание. Когда кучер открывал дверцу, Эс-Ти разглядел бледного господина средних лет, пожилую даму и девушку. Свечу задуло.
— Зажгите свечу. Я не хочу убивать ваших слуг.
Рыдания усилились. Свеча осветила внутренность кареты. Совершенно очевидно, что семья возвращалась с какого-то вечернего приема. На запястьях и шее девушки сверкали и переливались в мерцании огня бриллианты. Огромная рубиновая булавка красовалась в галстуке господина. У его жены в волосах посверкивали рубины, рубиновое ожерелье охватывало ее полную шею.
Эс-Ти собирался их отпустить, раскаиваясь в душе, что напугал почтенное семейство. Не такой уж он конченый разбойник. Но его намерения не были известны молодой особе, и она продолжала бурно рыдать. «А Ли никогда не плакала», — неожиданно подумал он и почувствовал ожесточение.
— Дайте мне ваши бриллианты, — сказал он рыдающей девушке.
Она замотала головой в знак несогласия.
— Заберите у нее бриллианты, — сказал он кучеру. — Снимите ожерелье.
— Нет! — закричала девушка. — Вор! Отвратительный вор!
— Отдай бриллианты, Джейн, — произнесла пожилая женщина. Она тронула рукой свое собственное ожерелье. — Бога ради, пусть возьмет все наши драгоценности. Это всего лишь камни!
— Мне нужны лишь бриллианты, мэм. Рубины можете оставить. Мне нравится ваша мудрость.
— Вы хотите забрать мои бриллианты? — воскликнула в ужасе девушка. — Но это бесчестно!
— Неужели вам так трудно с ними расстаться, мисс? Это подарок? Может быть, память о любимом?
— Да! Пожалейте меня!
— Вы лжете.
— Нет, мой жених… Мистер Смит. Джон Смит.
— Плохо придумано, моя милая. Сегодня я недоверчив. Дайте мне ваши драгоценности.
Она взвизгнула и оттолкнула руку слуги, который было к ней потянулся. Эс-Ти пришпорил коня и придвинулся вплотную к карете, быстрым движением он извлек из ножен шпагу и поднес ее к дверце.
— Бриллианты — не самая страшная потеря, моя леди, — тихо произнес он.
Она уставилась на лезвие шпаги и опять разрыдалась, но через несколько мгновений дотронулась до застежки на шее. Эс-Ти не спускал с нее глаз и, как только она бросила ему ожерелье, подхватил его на острие шпаги.
— Очень щедро с вашей стороны, мадемуазель!
Одним движением руки он подбросил ожерелье и подхватил другой рукой. |