— Пусть только попробует. Еще получит, — пообещала Саванна, однако по голосу чувствовалось, что она и сама не рада случившемуся.

— Не надо, Генри, — попыталась остановить его мать. — Это не способ воспитания.

— Воспитывай дочь, Лила, — прорычал отец. — А сыновей оставь мне. Иди сюда, Том.

Я покинул материнские объятия. Пять ярдов по каменистой поверхности Стоун-маунтин показались мне бесконечными. Приблизившись к отцу, я замер.

— Перестань хныкать, младенец, — потребовал он, отчего я заголосил еще сильнее.

— Генри, не надо, — вмешалась мать.

— Прекрати реветь, иначе я дам тебе настоящий повод размазывать слезы.

— Я н-не м-могу, — всхлипывал я.

— Папа, это я виновата! — воскликнула Саванна.

Отец ударил меня по лицу, сбив с ног.

— Я велел тебе перестать реветь, девчонка! — заорал он, нависнув надо мной.

У меня онемело лицо; место отцовского удара пылало огнем. Я уткнулся в камень и разрыдался.

— Генри, отойди от него, — услышал я голос матери.

— Я не намерен слушать твою бабью брехню, Лила, — отрезал отец. — Ты всего-навсего женщина. Так и держи свой поганый рот закрытым, когда я разбираюсь с сыном. Я не лезу, когда ты учишь Саванну. Мне плевать, как ты ее воспитываешь. Мне важно сделать из сопливого мальчишки мужчину. Хуже всего, когда из парня вырастает черт знает кто.

Я поднял голову. Отец тряс мать за плечи. Из ее глаз текли слезы, не столько от боли, сколько от унижения. Никогда я не любил мать так сильно, как в тот момент. Отец стоял ко мне спиной. Я смотрел на него и чувствовал, как в одном из мрачных закоулков моей души рождается ненависть, возвещая о себе исступленными воплями запретного восторга.

— А ну отпусти маму, — потребовал Люк.

Отец и все мы повернулись к Люку и увидели в его руке небольшой разделочный нож, который он нашел в корзине для пикника.

— Люк, дорогой, не надо. Все в порядке, — торопливо проговорила мать.

— Нет, не в порядке. — Большие глаза моего брата пылали гневом. — Отпусти маму и не смей бить моего брата.

Отец поглядел на старшего сына и засмеялся. Я вскочил и бросился к матери, преследуемый отцовским смехом… Всю жизнь я буду бежать от этого издевательского, унижающего смеха, бежать туда, где есть любовь и нежность.

— Что ты задумал, парень? — спросил отец, обходя Люка.

— Люк, пожалуйста, не надо, — причитала Саванна. — Папа тебя накажет.

— Люк, не надо, — следом за ней умоляюще повторила мать. — Папа не сделал мне больно. Он просто пошутил.

— Да, Люк. Я всего лишь пошутил, — согласился отец.

— Ты не пошутил, — возразил Люк. — Ты жестокий.

— Отдай мне нож, пока я не исполосовал тебе задницу ремнем, — потребовал отец.

— Не отдам. Почему ты такой жестокий? Почему обижаешь маму? Зачем ударил Тома? Он ничего плохого тебе не сделал.

— Люк, положи нож, — велела мать.

Она встала между отцом и сыном. Отец грубо оттолкнул ее.

— Женщина вздумала защищать меня от семилетнего сопляка!

— Это его я защищаю от тебя, — крикнула мать.