– Почему? – спросила Соня.

– Это слишком серьезные изображения для конфет. Я целую ночь не спала, все придумывала, что бы такое изобразить на коробке… И придумала! Нарисовала Зимний дворец и марширующих на его фоне матросов. Получилось очень торжественно и празднично! Мне за этот рисунок потом дали огромную по тем временам премию!

– Здорово! А у нас на худсоветах очень строго… – призналась Соня.

– Деточка, ваши худсоветы по сравнению с нашими, тогдашними – просто утренник в детском саду! – замахала руками Потоцкая. – На наших как начнут разбирать, соответствует ли рисунок идеологически-воспитательным целям… Ведь конфеты дети едят! Сколько раз худсовет не одобрял моих рисунков! И оставалась я с носом, без денег. Так и жила – то густо, то пусто…

– Да и сейчас то же самое! – засмеялась Соня. – Вот сегодня пристали – «ваша роза не пахнет»!

– Надо же! Выходит, времена не меняются… – всплеснула руками Бронислава Антоновна. – Но ничего, деточка, привыкнешь… Ты еще совсем юная, двадцати, поди, и нет еще? – дальнозорко прищурилась она.

– Мне двадцать девять.

– Да?! И не замужем? Такая хорошенькая?.. Волосики светленькие, глазки голубенькие… Принцесса из сказки! И – не замужем?! В наши времена тебя бы старой девой давно считали…

– Бронислава Антоновна, я не хочу замуж. Совсем! Ну их всех… Так хорошо одной!

– И ты счастлива – одна-то?

– Да! Да!.. – опять засмеялась Соня.

– Не может быть, – возмутилась Бронислава Антоновна и огляделась: – Да что там, кто у нас тут есть, холостой… Живо тебя сведу!

– Бронислава Антоновна, умоляю! – в ужасе зашептала Соня. – Не надо меня ни с кем сводить!

– Вздор! – безапелляционно возразила пожилая дама. – Ты пока жизни не знаешь, а я знаю. Это что за юноша? – ее сухой, крючковатый палец указал на Леву. – Холостой?

– Умоляю!..

– Кольца на пальце нет у него… Значит, холост. Молодой человек! – возвысила голос Бронислава Антоновна. Лева повернул голову и перестал жевать, заметив Соню.

Рысью побежал на зов.

– Да, дорогая Бронислава Антоновна? – сладко спросил Лева, не отводя глаз от Сони.

– Как вас, юноша… всех не припомню…

– Лев! – чеканно, с гордостью ответил Итин.

– Лев! Чудесно… Лев, вот девушка одна скучает… А мне пора. Сейчас уже машину подадут. Ну все, с наступающим вас, мои дорогие. Будьте счастливы! – с особой интонацией произнесла Потоцкая и шустро, несмотря на возраст, засеменила прочь.

– Да, не стареют душой ветераны! – сказал Лева и немедленно спикировал на диван рядом с Соней. – Бутербродик?

– Нет, спасибо, не хочу наедаться… – Соня попыталась отодвинуться. – Вечером Элеонора обещала пир горой…

– Элеонора?

– Да, мачеха… Я живу с мачехой и сводной сестрой. Сестру зовут Снежана… – Соня слегка приврала – они с родней жили не вместе, не в одной квартире, а были соседями по лестничной клетке. Леву, по идее, должно было отпугнуть присутствие родственников рядом с Соней.

Но Леву это ничуть не отпугнуло.

– Да? Мачеха и сводная сестра? – улыбнулся он, опять показав длинные передние зубы.