– Вы его брат? – спрашиваю я, отодвинув меню.

Булочки пахнут так вкусно, что я не удерживаюсь, хватаю одну и впиваюсь в нее зубами.

Губерт краснеет.

– О. Понимаю. Если мы одинаковой формы и цвета, значит, обязательно родственники, так? Те же яйца, только в профиль.

– Э… нет. Просто ты работаешь здесь, а таверна названа в его честь, – говорю я, жуя булочку. – Вот я и подумала, что это ваш семейный бизнес.

– Во-первых, – сердито отвечает Губерт, – я бы попросил тебя не разговаривать с набитым ртом. А во-вторых, если ты посмотришь на меню, то увидишь, что таверна называется «У Шелти и Губерта». Ленивые клиенты несколько столетий подряд сокращали название. Но оно прямо перед тобой, черным по белому, и уж, пожалуйста, не сокращай.

– Значит, вы партнеры.

– Точней сказать, были.

Я вздрагиваю.

– Хорошо. Извини. Я просто подумала…

– Пфа! Я знаю всё про тебя и твои дурацкие мысли.

Он машет тоненькой рукой.

– Это ты обрушила кроличью нору.

Мои щеки тоже начинают заливаться краской, а последний кусок булочки превращается в клейкий комок, слишком большой, чтобы его проглотить.

– Я… я… я не нарочно!

– Не нарочно! – красными делаются не только щеки Губерта, но и всё тело.

Я боюсь, что он вот-вот взорвется, и декоративные бусины разлетятся, рикошетя от мягких стен и от пола, как пули.

– Из-за такого же «не нарочно» треснула скорлупа Шелти, и он вынужден был удалиться в сад душ!

Тыча вилкой в хлебную корзинку, я хмурюсь.

– Ну… да. Он упал со стены. А потом споткнулся о голову Чешика.

– Его столкнули. Столкнули со стены. Твоя прапрапрабабушка. Чтобы Шелти свалился на голову Белла Кроллика. Чтобы его содержимое обварило беднягу, чтобы у того всё мясо слезло с костей – и чтобы Червонная Королева могла «спасти» Кроллика.

Я качаю головой:

– На Кроллика наложили злое заклятие…

– Да, злое. Но не заклятие. Наши внутренности подобны кислоте. Если только у тебя нет исцеляющего зелья. И, разумеется, у Червонной Королевы оно как раз оказалось под рукой. Очень кстати.

Губерт фыркает:

– Почему, ты думаешь, Шелти попал на кладбище, под опеку Первой Сестры? Просто из-за своей души? После двух падений он так потрескался, что его уже нельзя было залатать. Он представлял собой угрозу для окружающих. Вот почему здесь всё обито подушками, чтобы я не навлек такую же беду на клиентов.

Теперь понятно, почему Губерт похож на яйцо Фаберже. Он сам себя чинит. Как только на скорлупе появляется трещина, он на нее что-нибудь наклеивает.

– Но это нелогично, – говорю я, понимая в то же время, что Страна Чудес и логика слабо совместимы. – Червонная Королева подстроила несчастный случай, чтобы получить власть над Кролликом? Да к такой могущественной правительнице верные подданные должны сбегаться сами.

Из ямы доносится шум. Я вижу, как папа помогает брату встать. Остальные рыцари, собравшись вокруг, поздравляют его. Они улыбаются и смеются, даже дядя Берни.

Губерт сует мне меню.

– Ты, кажется, много знаешь про Червонную Королеву, – говорю я, гневно глядя на него.

Он хмурится:

– Я слышал это от надежного источника. Твоя прапрапрабабушка посетила мою таверну. И ее соотечественник, Кроллик, был с ней. Он и рассказал мне, как она спасла его. Но я уже знал правду от Шелти.

– Червонная Королева была здесь? В человеческом мире? Ты имеешь в виду – после того как ее изгнали из Страны Чудес?

Еще прежде чем этот вопрос срывается с моих губ, я понимаю, что где-то тут ошибка.