«Борис! «Китикэт»!» – промелькнуло в голове. И тут же к миске устремился откормленный котэ, радостно всасывая в себя ее содержимое.

– И все-таки? – настаивала я, желая знать, чье имя вношу в черный список.

– Не скажу, – зевнул кот, потягиваясь на плече. – Тебе это знать совсем необязательно.

– Отлично! С этого момента будешь Мурзиком! Поздравляю! – оживилась я, чувствуя, как когти впились в меня еще сильней. – Так вот, о чем мы с тобой так мило беседовали, Мурзик? Не напомнишь мне, Мурзик?

– Какой я тебе Мурзик? – возмутился кот, встрепенувшись. А! Зацепила!

– Тогда Пушок! Хотя нет… Ба-а-арсик! Ба-а-арсик! Ба-а-абушкин Ба-а-а-р… – противным голосом протянула я, пытаясь его погладить. Кот цапнул меня за палец и зашипел. Я выругалась, вырывая свой палец у него из пасти.

– О! Отлично звучит! Барсук! Вроде бы и Ба-а-арсик, но еще та су… – съехидничала я, но тут же продолжила: – …дя по всему, мы еще сутки будем добираться. Как насчет Акакия? Судя по запаху, в самый раз…

Кот сполз по моей спине, цепляясь когтями, и тут конь встал на дыбы и припустил галопом. Я еле удержалась в седле. Ничего себе!

– Теперь точно не скажу, – заметил кот, снова на ходу взбираясь мне на шею. Конь скакал галопом, а я пыталась его остановить.

Пусть это была и самая быстрая скачка в моей жизни, но зато через пять минут мы оказались в каком-то дремучем лесу. Ничего себе, до сих пор сердце колотится!

– Слезай, покаталась! – язвительно заметил кот, разглядывая мрачный лес.

– Слезай, покатался! – передразнила я, стряхивая кота на землю. Вот мы и приехали.

Я стала сползать с припаркованного на лесной опушке коня, чувствуя, что понадобится время, чтобы окончательно прийти в себя. Коня я предусмотрительно привязала к дереву. На случай, если этот Имбецил попытается сбежать. Я почему-то подумала, что его могут украсть, а потом махнула рукой. Воруйте на здоровье.

– Где-то здесь. По предварительным, но не уточненным данным, в радиусе двух-трех километров должна быть старая башня, – заметил котофей, снова запрыгивая мне на плечо и укладываясь воротником на шее.

Поисково-спасательная экспедиция имени меня плутала по непролазным дебрям почти в полной темноте. Кот сладко зевал, язвительно комментируя мои попытки пробраться сквозь непролазную чащу.

– А за деревом дерево… А за деревом дерево… А за деревом дерево… Вот, наверно, весь лес… Нет, тут еще одно дерево… А за деревом дерево… – с непередаваемыми интонациями ерничал кот, сладко зевая, пока я, хрустя сучьями, раздвигая ветки, искала обиталище принцессы. Если бы не жалость к бедняжке, то я бы уже сдалась и послала кота с его сарказмом псу под хвост. Мне кажется, что там он еще никогда не был, поэтому ему будет очень интересно.

– Она там, бедненькая, страдает, мучается, ждет тебя… – сладенько заметил кот, щекоча меня длинными усами. – Столько лет страдать… Несчастная женщина… Это ж надо столько сидеть? От звонка до звонка!

– Все, блин, с меня довольно! – выругалась я, пытаясь скинуть кота, но он вцепился в меня всеми четырьмя лапами. В желудке было пусто, настроение тоже куда-то улетучилось. Хотелось бросить все и завязать с карьерой «принца» как можно скорее.

– Голубиное мясо похоже на курицу… – сладенько заметил кот на ухо, когда я присела передохнуть под первым попавшимся деревом. – Это я тебя так утешаю…

Я молча встала и снова побрела по лесу, отгибая ветки и перелезая через поваленные деревья.