– И где обещанное «покушать»? – неприятным, преисполненным разочарования голосом поинтересовалась я, скрестив руки на груди и нетерпеливо стуча ногой по полу.

– Завтра будет покушать, – заметил крестный, отворачиваясь.

– А со стола нельзя было что-то умыкнуть? Нет? – захныкала я, чувствуя требовательное урчание голодного желудка. Еще бы! Я целый день хожу голодной, а ему хоть бы хны!

– Ты в лотерею когда в последний раз играла? – томно спросил Фей. – Никогда. А раз не играла, то лучше не начинать. Тем более с такой крупной ставки, как твоя жизнь. Там половина еды отравлена была. Потерпи до завтра… ка… Кстати! Чуть не забыл!

Он опять обернулся котом и протяжно мяукнул. Из всех щелей набежали мыши. Фу! Огромный шевелящийся комок мышей. Мерзость какая! Они сбились в одну кучу и дрожали.

– Мяу, – сладким голосом произнес кот, вальяжно прохаживаясь вокруг мышиной кучи. – А теперь мы определимся со слугами. Не бойтесь, милые, я уже не голоден. Мне нужно несколько добровольцев. Им и их семьям будет обеспечена неприкасаемость до первой серьезной провинности.

Мыши запищали, а потом несколько боязливо подошли к коту. Через секунду на их месте стояло пять служанок в одинаковых белых передниках. Блондинка, брюнетка, две шатенки и одна рыжая. Черты лица у всех были мышиные, а взгляды красноречиво намекали на то, что боятся они котейку до судорог.

– Итак, мои сладкие, вы теперь слуги, – произнес Фей, превращаясь в человека. – Отмыть, почистить, привести замок в порядок. Чтобы, когда я проснулся, все блестело, как у кота…

Я с большим интересом посмотрела на Фея, в надежде, что ослепительный блеск старательно вылизанных кошачьих причиндалов я никогда не увижу.

– …шерсть, – усмехнулся крестный, искоса бросая взгляд на затаившую дыхание меня.

– Да, ваше когтейшество! – пропищали мышки, учтиво кланяясь. Он подошел к одной из них, не сводя полуприкрытых глаз, а потом провел когтем по ее щеке. Мышь задрожала, зажмурилась и опустила голову.

– И тихо. – Фей понизил голос до страстного шепота, наклоняясь к ней. – Как мышки… Ни стука… ни грюка… ни звука… Если я случайно проснусь от того, что что-то упало… Я вас съем…

Крестный откинул свои длинные волосы, развернулся ко мне и тут же снова к трясущимся мышам, которые мгновенно застыли от ужаса.

– Приступайте. Начинайте с тронного зала. Комнату Принца уберете завтра. А мы немного устали и идем спать, – сладко зевнул Фей, обнимая меня за плечи. Внезапно он навострил уши.

– Так! Вы тоже вылезайте! Смелее, – заметил он, потершись щекой о мою щеку. Из щели вылезли две крысы. Большая, жирная серая и маленькая черная с порванным ухом.

Через секунду перед нами стояли двое. Полный, солидный седой мужчина с крысиными усами изумленно поглаживал красивую белую ливрею, с недоверием разглядывая свои руки. Рядом с ним жался маленький юркий брюнет, смахивающий на уменьшенную копию Д’Артаньяна. Не хватало шпаги и толпы гвардейцев, чтобы завопить: «Каналья!» – и тихо слиться.

– Итак, – заметил крестный, снова бросая на меня взгляд. – Жирный у нас – мажордом. Отвечаешь за все сначала хвостом, потом головой. А ты, мелкий, – конюх. Займись Анцефалом, тьфу ты… Имбецилом… Короче, конь стоит в стойле.