Я снова украдкой посмотрела на крестного. Фей критично осмотрел мрачный и крайне запущенный зал со свисающей с потолка паутиной, потом бросил взгляд на меня и криво усмехнулся. Его хвост медленно поднялся, поправил один из висящих портретов, а потом снова лег на пол, ритмично подергивая кончиком.

Под портретами расположилась стеклянная пыльная витрина, в которой лежала куртка, смахивающая на удлиненный мундир с золотыми шнурами, белые облегающие штаны и черные высокие сапоги-ботфорты. К костюму принца прилагался короткий белый плащ. Добро пожаловать на детский утренник!

– Переодевайся, Принц! – усмехнулся Фей, стирая пыль с витрины. – Теперь это твоя рабочая одежда.

– А вас не смущает, что я… хм… девушка? – поинтересовалась я, глядя на кончик хвоста, которым он постукивал по полу. – Какой я на фиг принц? Это шутка? Пошутили – и хватит!

– А с чего меня это должно смущать? – холодно усмехнулся Фей, снова наминая своими когтистыми руками мои бедные плечи. – Меня это даже радует. Жениться на принцессах не придется. Ты у нас правильная мышка, и принцессы тебя интересовать не должны. Думаю, что скоро мышка сама все поймет.

Его когти снова слегка впились в мои плечи. Я все понимаю, но мне неприятно! Фиг с ним, когда это делают маленькие лапки маленького кошастика. Ему простительно. Но когда большие мужские руки с длинными когтями – действительно напрягает.

– А у принца большое королевство? – тоскливо поинтересовалась я, прикидывая масштабы правления и пытаясь убрать руки крестного с моих плеч. Ага, сейчас. Держи карман шире! Что за манера «наминать» меня когтями? Что это вообще означает? Я в кошачьих повадках не сильна и массаж с глубоким проникновением… когтей не заказывала.

– У тебя есть только замок, корона, меч, конь… – Крестный сладко вздохнул, наклонившись к моему уху. – И я.

Судя по сладкому «я», кот – это самое дорогое и ценное, что у меня есть. «Я!» И морда, полная блаженства от осознанья совершенства.

– А можно так не делать! – возмутилась я, чувствуя, как когти раз за разом слегка впиваются в мои плечи. – Мне, между прочим, больно!

– Я так успокаиваюсь. Не каждый день получаешь ботинком по…

Он выпустил когти. Кончик хвоста ритмично шевелился на полу. У меня сегодня тоже очень плохое настроение, и мне тоже очень захотелось успокоиться. Одно движение моей ноги – и когти моментально вонзились глубже. Я стиснула зубы от боли, едва сдерживая слезы. Потом когти резко пропали. На моих плечах лежали обычные человеческие руки. Без когтей.

– Мне тоже не помешало бы успокоиться, – усмехнулась я, убирая ногу с кончика его хвоста. И тут почувствовала, как меня что-то душит. Длинный черный хвост, только что душевненько отдавленный ботинком, обвился вокруг шеи и слегка сжал ее.

– Я не расслышал – «успокоиться» или «упокоиться»? – донесся вкрадчивый голос. – Подурачились – и хватит. Переодевайся, Мышка. Нам предстоит много работы.

– А можно я в джинсах и футболке? – саркастически поинтересовалась я, снова поглядывая на кончик его хвоста. – Какая разница, в чем мир спасать? И вообще, какого черта? Я вообще не собираюсь никого спасать! Пусть спасают себя сами! Хватит! Я всю жизнь кого-то спасаю! Верни меня домой, чучело-мяучело! У меня сестра на вокзале стоит! Ты пошутил, я посмеялась. Прости, пожалуйста, за то, что я тебя пнула. Каюсь, соболезную, сочувствую, но дуть на волшебную палочку категорически отказываюсь.