Джоанна Линдсей. ПринцессаКардиния – 1
Граф обратился к принцу. Говорил он, как обычно, с твердостью и спокойным достоинством, в его речи проскальзывал едва уловимый румынский акцент. — Весьма признателен вам, ваше величество, за то, что вы так быстро приехали. Я опасался, что вас придется разыскивать по всем цыганским таборам в округе. В его словах прозвучал плохо скрываемый упрек. Макс в большей степени, чем сам король, не одобрял довольно разгульный образ жизни принца. Но на этот раз замечание графа не произвело на молодого человека никакого впечатления. Принц с волнением отметил, что Данев, обращаясь к нему, сказал «ваше величество», а не «ваше высочество». — Боже мой! — воскликнул принц, побледнев. — Отец жив? — Да, разумеется, Господь с вами! — поспешил заверить Максимилиан, сам ужаснувшись этому предположению. Граф проявил неосторожность — ведь принц не был готов к тому, чтобы выслушать эту важную новость. Штефан Барони, кронпринц, должен был знать все. — Король Шандор, — продолжил граф, — официально, в присутствии великого визиря Турции, отрекся от престола. Принц вспыхнул: — Как посмели меня не пригласить на столь важную церемонию? — Посчитали, что ваши протесты окажутся неуместными… — Непременно так бы и сделал! Но что случилось, Макс? Доктора отца утверждали, что дела идут на поправку. Выходит, они мне солгали? — Королю действительно стало лучше. Но несмотря на улучшение, ему уже не под силу управлять государством. Болезнь сердца — дело нешуточное, и в шестьдесят пять лет, увы, она неизлечима. Вам же известно заключение докторов: малейшее волнение может пагубно сказаться на хрупком здоровье короля. Эти слова болью отозвались в сердце принца, но он мужественно скрыл свои страдания. Опустив глаза, он вспомнил, что Макс действительно говорил ему о тяжких последствиях болезни короля, но он тогда отказался верить в непоправимое. Ни один ребенок не может смириться с мыслью о возможной смерти отца. И принц продолжал надеяться. Тем более что доктора вселяли в него эту надежду, хрупкую, зыбкую надежду, как он теперь понимал… — Меня вызвали по высочайшему повелению для того, чтобы объявить королем? Короновать, хотя сам нынешний монарх еще жив? — с горечью спросил принц. — Я понимаю ваши чувства. Но ничего нельзя поделать. Таково желание короля. — Ведь ты можешь заменить его! Так было всегда, когда он покидал страну. Отец не должен оставлять престол при жизни! Максимилиан печально улыбнулся: — Вы действительно верите, что ваш отец сможет оставаться в стороне от дел, которыми буду в его присутствии заниматься я, его слуга? Чтобы прожить в покое, он должен перестать быть королем. Вот единственный выход, и он хорошо понимал это, отрекаясь от престола. Вас призвали во дворец короноваться. Вернее, это одна из причин. — А что же еще? — Вы узнаете обо всем от самого короля. Ступайте, его величество ждет вас. Но позволю себе предупредить: не вступайте с ним в ненужные споры. Что сделано, то сделано, ничего не изменишь. Он, находясь в здравом уме, сам пожелал отречься и теперь рад этому. Вы — его гордость и утешение, вам вверяет он страну. Выслушайте его смиренно, а если и возникнут у вас какие-либо возражения, лучше выскажите их потом мне. Я всегда готов помочь вам, ваше величество. Макс, несмотря на высокий сан собеседника, говорил с ним назидательным тоном, очевидно, желая тем самым подчеркнуть, что в их отношениях ничего не меняется. Он будет с преданностью и любовью служить сыну своего повелителя, не страшась приступов королевского гнева и негодования. С этим он всегда справлялся, проявляя стойкость и трезвость суждений. |
