- Держись, - попросил его Олаф. - Конечно, пожирание людей не самая приятная картина, но они ведь давно мертвы.

- Я не… Не могу на пауков смотреть, у меня… Омерзение, - нашел слово Стас.

- Как, как? - положил руку на рукоять меча воин.

Изредка в городах рождались люди, в которых была генетически заложена какая-то страстная ненависть к восьмилапым. Родители пытались скрывать уродство таких детей, учили их ничем не выдавать себя. Но как правило, именно они становились первой, самой легкой добычей колдунов Фольша.

- Он издалека, - постарался успокоить горожан Олаф. - Живет на острове посреди моря, где из насекомых только мухи.

- Дикарь? - насупился воин. - Когда вы все переведетесь…

- Мирный дикарь, - уточнил сотник, не желая давать друга в обиду. - Это тебе не повстанец какой-нибудь.

Они замолчали. Ожидание длилось недолго, висящий перед входом смертоносец поднялся наверх, пожирая свою нить.

«Повелитель готов вас выслушать,» - сказал тот паук, что пришел с ними на площадь. - «Можете войти.»

Олаф потянул за руку упирающего Стаса и шагнул в темноту. Со всех сторон опускались тяжелые занавеси старой паутины. Поддерживая закрывшего глаза друга, сотник шел наугад, зная, что в случае ошибки Повелитель укажет путь.

«Остановись,» - прозвучало в его голове.

Даже Олафа потрясала мощь сознания этих старых, даже древних пауков, Повелителей. Сотник покрутил головой и наконец заметил смертоносца - они сидел на стене, прямо над их головами. Огромный, малоподвижный, переживший неисчислимое количество линек. Что он видел, что помнит, что мог бы поведать про историю этой планеты?

«Я знаю, что ты хотел мне сказать, сотник Олаф. Ты прав, стрекозы несут угрозу всем городам степи. Обещаю тебе, что передам весть о предательстве речников соседям, однажды они будут наказаны. Мы не имеем сил выполнить твою просьбу.»

- Но у них совсем маленькое селение, и находится от вас недалеко, - осмелился возразить сотник. - Приветствую тебя, Повелитель, - быстро добавил он, поняв, что совсем забыл этикет.

«Они не станут ждать, сядут в лодки и пересекут реку. Кроме того, стрекозы в открытой степи уничтожат моих карателей.»

Чивиец смущенно кашлянул, осознав свою глупость. Конечно, Повелитель мудр, спорить с ним - ребячество.

«Обещаю тебе также, что пошлю весть в Чивья о твоей гибели. Пусть хранят о тебе хорошую память.»

- Спасибо, - искренне поблагодарил Олаф. - Могу ли я еще попросить передать несколько слов?

«Говори.»

- Ужжутак, великий город севера, погиб в огне восстания. Горный Удел свободен от клятвы своему Повелителю.

«Еще один…» - Олафу показалось, что смертоносец чуть шевельнул лапой. Редкое для таких стариков проявление чувств.

- И, пожалуй, еще привет для принцессы Тулпан, - не смогу удержаться сотник. - Это все.

«Я пошлю гонца,» - повторил Повелитель. - «Ты говорил моим воинам, что знаешь о памяти этого человека что-то, чего не знает он сам. Ты солгал?»

- Да, - не было смысла пытаться обмануть древнее существо. Сотник опустился на колени, рядом с облегчением упал дрожащий Стас. - Молю о милости.

«Пхаш объявлен. Пхаш не отменен.»

- Этот человек не знает о традициях.

«Его душа открыта. Я вижу его жизнь.»

Олаф замолчал. Это с людьми можно болтать без перерыва, а со смертоносцем, да еще и таким старым, быстро начинаешь чувствовать себя глупым, низшим существом.