Мы уезжали на север с посольством, задержались по моей болезни, а потом не могли вернуться через земли Пхаш. А теперь вот, приехали домой. Значит, ты и есть Олаф-сотник? Тогда скажи, поймали наших предателей?
- Я и есть, - согласился Олаф. - Только взять вас с собой сейчас не могу, спешу в Чивья. Но могу дать совет: идите в Хаж, в горы. Не оставайтесь здесь.
- Нам надо город возрождать, - развел руками старик. - Вот, колодец копаем… Пойдут мимо смертоносцы - попросимся к кому-нибудь в Удел, вот хотя бы к Чивья. Ты бы поговорил со своим Повелителем, пусть возьмет нас под свою лапу.
- Ничего не выйдет, - вздохнул сотник и уже привычным взглядом обвел небо.
Она была здесь. Красивое тело, отливающее зеленым, висело прямо над останками Гволло, летучка будто любовалась на развалины. Потом резко поднялась и умчалась на восток, в сторону Трофиса.
- Видел стрекозу?
- Крупная, - мрачно сказал Валем. - Слышал я про таких на севере. Они приходят с юго-востока, жгут города не хуже повстанцев. И люди им служат.
- Они теперь приходят и с юга, у них город на Хлое, - поделился с ним печальным опытом Шор. - Идите лучше в Хаж… И я пойду с вами в Хаж. Отпусти меня, Олаф, ни к чему мне в Чивья.
- У Стаса спрашивай, - ответил сотник. - Я не против.
- А я что? - испугался островитянин. - Я у вас тут вообще ничего не знаю! Иди, если хочешь.
Шор спрыгнул с жука. Сотник сразу тронул свое насекомое за ус, упряжка побежала дальше. Стас долго махал оставшимся рукой, а Олаф даже не оглянулся. Если судьба еще раз увидеться, то будет время и посмотреть.
Без приключений одолев земли Гволло, путешественники незаметно для себя пересекли границы Чивья. Вскоре Олаф уже стал узнавать отдельные рощицы, путевые колодцы, закрытые тяжелыми каменными крышками, редкие холмы. За одним из таких холмов и показался город.
У Олафа отлегло от сердца: по крайней мере с Чивья пока ничего не случилось. Дома не сгорели, запретный сад не превратился в пепел. Правда, вокруг домов, в степи, бродило в разных направлениях много двуногих и восьмилапых обитателей, но это не сильно встревожило сотника.
Он спокойно правил к городу, мимо группы смертоносцев. Вдруг что-то резануло его сознание, а Стас едва не свалился со своего жука, потрясенный ударом гнева. Олаф круто повернул упряжку, стараясь как можно быстрее удалиться.
- За что они нас так? - спросил Стас, когда немного пришел в себя. - Это же твой город!
- Что-то здесь творится нехорошее, - вздохнул Олаф. - Это были самки, я не разглядел спросонок. Запомни, Стас, никогда не приближайся к самкам смертоносцев. Ужасные создания, нервные, и все время им кажется, что кто-нибудь посягнет на потомство. Видел, на них сидели паучата?
- Нет, - признался островитянин. - Я старался на них не глядеть.
- Напрасно, нам жить со смертоносцами, привыкай. Самкам позволено все, это самое главное правило восьмилапых, только Повелитель может им приказывать. Если самка захочет сожрать самца живьем, то он будет стоять не шевелясь, да еще и почувствует себя очень счастливым. Вот, меня уже зовут.
Наперерез упряжке бежал смертоносец, узнавший Олафа. Неслышно для Стаса они быстро пообщались, и сотник узнал, что Повелитель приказал покинуть Чивья.
«Мы уходим за горы,» - пояснил паук. - «В великий поход. Так сказал Повелитель, таков закон…»
Он выглядел совсем неуверенно, этот восьмилапый. Согласно древней традиции, даже в случае смертельной опасности горожане гибнут вместе с городом, а не покидают его. Поступок Смертоносца Повелителя удивил и насторожил всех. Не имея сил даже в мыслях подвергнуть сомнению его мудрость, восьмилапые и двуногие жители жестоко страдали.
«Он уже знает, что ты жив, и выразил радость. Повелитель ждет тебя среди воинов, он уже покинул дворец и находится на северной окраине Чивья. |