— Мертва!

Странный звук, в котором слышалась тихая жалоба, раздался под сводами собора, он усиливался, разрастался, он превратился в грозный рокот, и, наконец, Клод воскликнул:

— Это дитя, священник!.. Дитя, которое ты обрек на смерть… знаешь ли ты, кто это?

— Это дитя? — пробормотал Фарнезе, внезапно почувствовав, что у него останавливается сердце и волосы встают дыбом. — Это дитя…

— Так знай же, — крикнул Клод, — знай! Это дитя!.. Это была твоя дочь!

И он пошел прочь, даже не взглянув на кардинала. Кардинал рухнул на пол, словно сраженный страшным ударом. Молодой монах, молившийся неподалеку, подошел к нему и, убедившись, что он жив, попытался привести его в чувство.

Имя этого монаха было Жак Клеман.

Глава 11

ДОГОВОР

Покинув Собор Парижской Богоматери, Клод направился к дому Фаусты. Подойдя к двери, он яростно заколотил в нее кулаком, забыв о молотке.

Дверь не открывалась. Из дома не доносилось ни звука.

— Мне откроют, — бормотал Клод. — Они должны мне открыть и сказать, что стало с моей дочерью… Проклятие… Эй! Вы откроете наконец?!.

Он стучал двумя кулаками… Внутри глухо отозвалось эхо.

— Добрый человек, — произнес женский голос, — разве вам не говорили, что дом пустует?

Это сказала какая-то проходившая мимо простолюдинка. Клод обернулся и ответил:

— Я ищу мою дочь!.. Мне отворят, так и знайте!

Женщина отпрянула, напуганная выражением его лица. Клод вновь яростно замолотил кулаками; временами он останавливался и всем телом налегал на дверь; из его груди вырывалось хриплое дыхание, вены на висках вздулись, ноги дрожали от напряжения.

У дома собралась толпа. Узнав прежнего палача, люди со страхом смотрели на него.

— Он обезумел!

Уличные мальчишки улюлюкали… Клод царапал дверь ногтями… Его пальцы кровоточили… Потом он начал биться о дверь головой… По его лицу текла кровь…

— Он обезумел!

— Надо пойти за стражей!

Клод упал на колени. Он кричал, звал, умолял. Но никто не осмеливался приблизиться к нему.

В эту минуту какой-то человек — одетый в черное дворянин — прошел мимо размеренным и быстрым шагом, не замечая происходящего, и вошел в соседний дом, трактир «Железный пресс». Этот человек не видел Клода, а Клод не видел его…

Долго еще несчастный бился, стучал, колотил; долго боролся с железной дверью. В конце концов он понял всю тщетность своих попыток и удалился, глотая слезы.

Клод вернулся в свой дом и принялся бродить по комнатам. Госпожа Жильберта исчезла; все двери были распахнуты; в комнате, где спала Виолетта, он обнаружил следы борьбы: перевернутые стулья, сорванные шторы. Машинально Клод стал наводить порядок.

Он произносил бессвязные слова, судорожно сжимая в руках какие-то предметы, которых могла касаться Виолетта… Иногда он подходил к двери, которую оставил открытой, и выглядывал наружу, потом быстро возвращался в свою спальню… Он больше не плакал. Наконец он бросился в кресло, закрыл глаза и попытался сосредоточиться.

— Вот что, — прошептал он со странной улыбкой, — вот что, я должен умереть!.. Как я раньше не додумался до этого?..

Он поспешно поднялся и направился в комнату, куда давно уже не входил. Комната эта пропахла плесенью. Клод распахнул окно и откинул ставни. Яркое полуденное солнце осветило топоры, покрытые ржавчиной, дубины, деревянные молотки, ножи. Все это было аккуратно развешено по стенам… Здесь он хранил зловещие атрибуты своего прежнего ремесла!

В углу лежали мешки с веревками.