— Итак… — сказал месье Жак с некоторой озабоченностью на лице. — Вас, конечно, интересует, с кем именно я сейчас говорю? Вы ведь, как и я, предстаете в двух лицах. Правда, одно из моих лиц — маска, вот у вас, если подумать, оба лица настоящие. Так вот, смело можете считать, что я обращаюсь к обоим, так и обстоит — улыбка мелькнула и погасла. — Вы прекрасно понимаете, что мы, как никто другой, заинтересованы в том, чтобы здесь сохранялась полная стабильность. Увы, в Африке стабильность порой нарушить гораздо проще, чем на других континентах… Поэтому сразу перейдем к конкретике. Внутренних заговоров мы пока что не засекли — идея покойного Отца Нации насчет королевства, герцогов и графов весьма неплоха и заслуживает скрупулезного претворениям жизнь в первую очередь оттого, что иные потенциальные мятежники успокоятся и ничего не станут предпринимать…

— Но человека можно и купить… — сказал Мазур.

Француз решительно поднял ладонь:

— Будьте уверены, мы наладили неплохую систему наблюдения за возможными златолюбцами. Пока что я не вижу причин для беспокойства с этой стороны. А вот внешние силы, о которых вы тоже наверняка неплохо осведомлены… Хотя… Быть может, я трачу время зря, и вам известно о той активности, что наблюдается за границей, у северного соседа?

Мазур подумал и рискнул сказать чистую правду: — Нет. По крайней мере, меня ни о чем подобном не информировали.

— А это означает, что ваши ничего не знают. Будь у них такая информация, до вас ее непременно довели бы… Так вот, с недавних пор мы фиксируем в сопредельной стране крайне неприятную для нас активность. Там появились люди, идентифицируемые как белые наемники — часть из них хорошо известна серьезным разведкам. Впрочем, среди них хватает и черных, но сути дела это не меняет. Доставка для них оружия, боеприпасов тоже уже зафиксирована. Вы спросите, отчего мы решили, что это имеет прямое отношение к здешним делам? Часть этих господ уже обосновалась у самой границы, в том городке, откуда вещал доктор Мукузели, пока не перебрался в столицу. В двух шагах от границы. Согласитесь, это позволяет сделать строго определенные выводы?

— Пожалуй, — кивнул Мазур.

— И вот тут-то возникает масса вопросов, — сказал месье Жак. — Я ни на миг не допускаю, что они намерены, как это случалось в других местах, устроить лихой налет на резиденцию мадемуазель Олонго, устроить переворот… Здесь как-никак не Сейшельские острова, штучки во вкусе Майка Хора не пройдут. Их слишком мало, чтобы устроить налет или пойти на столицу войной, серьезный человек не может этого не понимать — а за ними стоят серьезные люди, не склонные к авантюрам и глупым выходкам. Вы согласны с моей логикой?

Мазур молча кивнул.

— Значит, здесь что-то другое. И мы не знаем, что, а это меня чуточку нервирует. Практически все, что они могут предпринять, будет направлено на нарушение стабильности. Вот только что у них на уме… Там, в пограничном городишке, их всего-то человек тридцать… Говоря с профессиональным цинизмом, это открывает простор для особых операций, не так ли? Вы понимаете?

Мазур кивнул. Ничего тут не было непонятного: темной ноченькой перейти чисто символическую границу, как уже было недавно и пообщаться с собравшейся там компанией…

— Вот тут и возникают некоторые сложности, — чуть сокрушенно сказал месье Жак. — Если бы это зависело от меня или моего непосредственного начальства, я бы, не обращаясь к вам, решил проблему собственными силами. — Он печально покривил губы. — Но есть еще большие начальники и политики. И они прямо запретили мне подобные эскапады.