— Он успел? — пристал ко мне бородатый, держа меня за плечи. — Отвечайте, Ваше Высочество!

— Что успел? — удивилась я, вспоминая остатки йогурта в холодильнике, которые уже никуда не спешат в отличие от меня. — Я не понимаю, о чем вы?

— Слава Богам! — закатил глаза толстяк. — Мы успели раньше! Еще бы немного и наша дорогая, бесценная Эванжелина была бы испорчена! Еще бы! Она у нас такая красавица, что мы вынуждены ее прятать! Влюбляются в нее не на жизнь, а на смерть! Роковая женщина!

Я вспомнила свои зеленоватые волосы, понимая, что таки да! Любовь нечаянно нагрянет и до могилы доведет! Дедушка в бабушкином платье снова нахмурился и скривился, словно мы пили йогурт на брудершафт, но я оказалась проворнее и наглее, заняв стратегически важную точку с целью облегчить почку.

— Но мы все равно вынуждены доложить его Императорскому Величеству! — заметил старик, пока клуб любителей женского белья собирал какие-то мутноватые кристаллы и стирал мел с пола.

— Дитя мое, — как-то ласково и по-отчески заметил мужик с бородой, накидывая на мои плечи(, принесенный слугами плащ. — Вы — единственная наследница Эстергарда. Я никогда себе не прощу то, что произошло! Можете казнить меня! Я обещал вашему покойному батюшке, что буду присматривать за вами!

Мужик неожиданно упал передо мной на колени, целуя руку. На колени плюхнулся и лысый, и толстяк, отдуваясь и морщась. «И я И я» — причитали они, глядя провинившимися котятами, орошая мою самооценку комплиментами, а руку соплями.

Делегация любителей женской одежды молча удалилась. Судя по сумрачным лицам, они ожидали бурных оваций, но я была сдержанна в эмоциях. Как только дверь за ними закрылась, бородатый осмотрелся по сторонам, вставая с колен и уставился на меня:- Ты что вообще такое? — подозрительно спросил он, пока другие окружили меня, глядя с дружелюбием нищей подруги, узнавшей, что у тебя в гардеробе появилась третья норковая шуба. Где-то дружно махали белыми платочками, провожая в бессрочный отпуск Вежливость. «Заходи к нам еще!», — улыбались Наглость, Подозрительность и Презрение.

— Эм — я подняла брови, прикидывая с чего лучше начать. — Я — хомо, иногда даже сапиенс

— Что будем с ней делать? — меня больно схватили за предплечье, с недоверием глядя на мои зеленые волосы и всматриваясь в мое лицо.

Театр «Любви и Обожания» отправился гастролировать в параллельную вселенную, а на меня смотрели, как на незаслуженного артиста.

— Куда теперь ее девать? — нервничал толстяк, оглядываясь по сторонам.

— Если что, — мрачно отозвалась я, протирая глаза и одергивая футболку. — Могу спрятаться за занавеской!

— Заткнись! — прошипел на меня толстяк, сузив поросячьи глазки. — И так все чуть не испортила! Вот угораздило тебя появиться не вовремя!

— Тише, господа! Это же наша драгоценная принцесса! — мужик с бородой нахмурился, изображая долгий и мучительный мыслительный процесс. — Она появилась как раз вовремя. Мы ее как бы коронуем, потом как бы выдадим замуж за Императора

— И будем уже как бы особо приближенными к Императрице? — на меня снова посмотрели с явным интересом, потирая ручки. — Императрица имеет право на собственный двор Это влияние, могущество, деньги

На меня снова смотрели глазами лучших друзей, но я предпочла бы иметь сто рублей, глядя на столь внезапные перемены политических настроений.