— Ищите ее!!! Она где-то спряталась! Вот тварь! — кричал Адес, пока по коридору громыхала доспехами стража. — Она не могла сбежать! Хотя, пошлите людей! Ее нужно поймать!

Мимо меня пронесся железный табун и поросенок с хрустящей корочкой, которого едва удержала на руках пышная девица, проклиная громыхающий табун.

— Никого из замка не выпускать! — приказывал Адес, а я нырнула в неприметную дверь, спускаясь по лестнице.

Вот не поехала бы я сюда, всю жизнь потом виноватой себя чувствовала, если бы со змеюшкой что-то случилось. Пусть он и могущественный чародей, но не всесильный. И сражаться против целой Империи он вряд ли сможет. Откуда у меня это странное чувство, словно эту проблему я должна решить сама? Хорошо, ну останься я там, в Лагоре, ну начнись война. Кто от этого станет счастливей? Погибнет столько людей Мне слуг жалко. Только я имею право трепать им нервы. Прости меня, змеюшка. Прости своего кролика. Кролик не хочет всю жизнь прятаться в своей норке.

— Смотри, куда идешь! — наорали на меня, неся огромное блюдо с закусками. — Замечталась тут! Тоже мне, Ымператрыца!

Я никогда в жизни не рисковала. Никогда не бросалась в омут с головой. Я всю жизнь была кроликом в маленькой норке, сидела и не высовывала голову. Адильер был прав. Я — действительно кролик. И ведь могла же выгнать идиота. И вещи на лестничную клетку вышвыривала! И скандалы закатывала! А потом в какой-то момент понимала, что останусь одна. И не факт, что кого-то себе найду. И в этот момент я прощала. Обижалась, но прощала. И ведь за любовницу простила бы. «А что? Все мужики ходят налево? Мой тоже ходит!», — кричали бы коллеги. «Главное, что он не к ней ушел, а с тобой живет!», — поучали бы приятельницы. «Поверь, после двадцати пяти ты уже никому не нужна! Нагуляется, успокоится!», — вздыхали родственницы. «А ты роди ему!», — советовали женские форумы. А ведь простила бы. И было все по — прежнему. Ничего бы не изменилось. И это не из-за жалости. Это банальный страх одиночества и неуверенность в себе, культивируемые обществом. Я надеялась на совсем другое чудо, когда загадывала желание. Я надеялась, что он изменится, а изменилась моя жизнь.

— Вот! Иди сюда быстро! Сейчас торт украшать будешь! — заорал какой-то потный лысый мужик в фартуке, стоя посреди кухни. — Что там подгорело! Опять передержали! Ну я вам сейчас покажу!

Какая служанка ловко стащила яблоко из общей кучи, воровато пряча его в карман. А другая отщипнула кусок теста, которое с остервенение раскатывала! Где-то плакал навзрыд санэпидемнадзор, глядя, как трясут волосами над каким-то супом, а мимо пробегает шустрый таракан.

— Иди торт украшай! — меня дернули за руку и засунули в комнатку, где уже две девицы пытались изобразить цветочные букеты из крема на многоярусном свадебном торте. На самой вершине стояли две фигурки. Шоколадный заяц имени меня и какой-то рыцарь в доспехах, причем, корона была только у него. Шоколадный заяц косил на один глаз, посматривая куда-то влево, зато рыцарь напоминал куклу” Барби» с неудачной пластикой.

Я скрутила какую-то зеленую фигу из крема, а потом сделала вид, что прислушалась.

— Вот счастливая, такая любовь! Прискакал за ней, освободил ее! Спас! — вздохнула блондинка, слизывая крем. — Мне бы такую любовь! Всю жизнь о такой сказке мечтала!

— Так ты ж замужем! — прыснула подруга, подправляя розу.

— И ты тоже! Вот бы ради меня кто-то подвиг совершил! И ведь не побоялся Адес! Не испугался! Смотрю на эту сказку, аж зависть берет! — проскулила блондиночка, рисуя листик. — Все бы отдала, чтобы на ее месте оказаться!

Я не выдержала, глядя на них.