Генри посмотрел на нее так, что осталось только криво усмехнуться.

– Понятно. Выбора у меня нет.

– Это точно, – сказал он негромко. – Нет. Ты сама никогда не докажешь, кто ты на самом деле. Ну а даже если докажешь… Что ты будешь делать с замком в самом сердце Территорий? Туда просто так никто не сунется, даже за сокровищами… вот разве что за эринитом! Ну так тебя живо уберут и начнется резня за месторождение. А если и не убьют – куда тебе деваться? Замуж пойдешь за какого-нибудь королька из тех, что все еще по своим замкам сидят?

– А почему бы и нет? – усмехнулась она. – Вряд ли они станут возражать против того, чтобы в жилы их рода прилила свежая кровь!

– Тогда не мудруй, – предостерег Генри. – Я тебе честно скажу: меня разные люди нанимали, но Хоуэллы среди них особняком, я им больше остальных верю. Конечно, те еще звери, проглотят и не заметят, но вообще-то стараются слово держать. Ни разу меня не обманули. – Он поправил шляпу, чтобы не сползала на лоб. – Ты сделай, что они попросят. Взамен получишь свою сокровищницу… ну, может, не всю, – добавил он справедливости ради, – но достаточно, чтобы за такое приданое любой удавился, хоть благородный, хоть не очень. А может, и процент от добычи эринита стребовать сможешь… Пока что загадывать?

– Я поняла, – кивнула принцесса и замкнулась в молчании.

Да, кажется, она действительно нужна этим Хоуэллам. Хотя бы того ради, чтобы устроить шумиху и отвлечь внимание от месторождения. За это можно потребовать… нет, попросить, и очень вежливо, ибо она не в том положении, чтобы требовать! Если она будет вести себя так, как нужно этим людям, возможно, ее оставят в живых. Хотя… может быть, и избавятся, когда месторождение окажется в их руках. А может, наоборот, будут беречь, как залог владения теми землями. Пока рано гадать, в этом Монтроз прав, сперва нужно взглянуть на его нанимателей, а тогда уже она сможет решить, как действовать. Какой быть: напуганной принцессой, не понимающей, что творится вокруг – и ведь даже играть особенно не придется! – или же властной особой, хорошо осознающей свое место под солнцем.

Только места под этим солнцем, как прекрасно понимала Мария-Антония, для нее прежней уже нет. Нужно либо искать новое, либо смириться и стать чужой марионеткой, либо… присоединиться к предкам. К родителям. Жаль, что Генри Монтроз явился так рано, еще несколько лет, и она, может статься, тихо умерла бы во сне, и ей было бы все равно, что станется с ее замком, с месторождением…

«Нет, – сказала себе Мария-Антония. – Нет. Если бы не заклятие, все, кто был в замке, прожили бы положенный им срок и умерли, как подобает, – кто своей смертью, кто насильственной, неважно. Но заклятие было твоим, только твоим, и оно не сработало, как нужно. Не по твоей вине, должно быть, все спутала эта их Катастрофа… Но все равно: из-за тебя несколько сотен людей уснули волшебным сном и никогда уже не проснутся! И пусть умерли они во сне, ничего не почувствовав, но… умерли. Не в срок. Неправильно. – Она мотнула головой. – Самое малое, что можно сделать для них, – это предать погребению. Вот этого ты и потребуешь от Хоуэллов. Пусть забирают сокровища, что от них теперь проку? Лишь бы не тронули семейный склеп и перенесли в него кости родителей, а прочих захоронили как подобает… А как подобает?..»

…Генри то и дело косился на принцессу: та закончила допрос, вроде бы удовлетворившись его ответами (а он старался отвечать по возможности честно, но не выдавая излишней информации; впрочем, она с легкостью воспроизвела догадки, над которыми он ломал голову не один день, не дурочка оказалась), и теперь ехала молча, думала о чем-то.