Я спрыгнула с табуретки прямо в его объятия.

– Моя farfallina, – пробормотал он. – Ты посмотри – настоящая невеста. Как время летит! Кажется, только вчера мы играли с котятами.

Он прижимал меня к себе, а я поглядывала мимо него на дверь, где стояли его вездесущие телохранители. На их лицах было странное одинаковое выражение. Любимый провожатый моего отца, красивый, темноглазый Педро Кальдерон, которого папочка любовно называл Перотто, поспешил снять со стула мой пеньюар и набросить мне на плечи.

– Ой, спасибо, Перотто, – сказала я.

Потом, когда отец отстранился, я увидела, что Джулия сверлит меня взглядом. Я поплотнее завернулась в пеньюар, неловко застегнула поясок на талии.

Я только что прикасалась к отцу, когда мою кожу и его сакральную сущность разделяла лишь нижняя сорочка.

У дверей втянул носом воздух кардинал Асканио Сфорца, родственник моего жениха, – ухоженный человек в красной парче. Его худоба и безразличное выражение были обманчивы: мне представлялось, что он может быть грубым, а мягкий взгляд его карих глаз подмечал гораздо больше, чем он делал вид.

– Чему мы обязаны такой радостью? – Джулия вернула Лауру кормилице и, лучась улыбкой, взяла папочку под руку. – Давно мы вас не видели. Надеюсь, ваше святейшество останется на ужин. Мы поедим на открытом воздухе на террасе. Сад уже закончен, и там прекрасно, правда, Лукреция? – обратилась она ко мне, не сводя глаз с отца. – Вы должны сами увидеть плоды вашей щедрости. И у меня свежий арбуз и окорок, специально привезенный для вас из Испании.

– Вот как? – Папочка облизнулся. – Хороший окорок – это здорово. Но, увы, я пришел поговорить с Лукрецией. Обещал прогуляться с ней сегодня.

Ничего такого он не обещал, и Джулия это знала. Она замерла, словно ей приказали выселяться. Но не успела она произнести хоть слово, как заговорил кардинал Сфорца:

– Для меня будет большой честью прогуляться с донной Лукрецией. В таком случае ваше святейшество сможет насладиться окороком. И обществом прекрасной дамы, – учтиво кивнув Джулии, добавил он.

– Прекрасно! – Джулия крепче ухватилась за руку папочки. – Лукреция понимает. Правда, дорогая?

И опять она не смотрела на меня.

– Да, вы должны остаться, ваше святейшество, – услышала я собственный голос. – У вас нет времени для…

– Значит, решено. – Властным движением руки Джулия отправила прочь из комнаты всех, кроме Перотто и меня.

Папочка с удивленным видом подставил мне щеку для поцелуя.

– Мы поговорим позднее, – прошептал он, и мы с Перотто последовали за остальными в коридор.

– Спасибо за предложение, ваше высокопреосвященство, – сказала я кардиналу Сфорца. – Но я полагаю, у вас есть более важные дела.

– Нет-нет, я настаиваю. Пожалуйста, наденьте что-нибудь подходящее для короткой поездки по городу. Перотто, пожалуйста, проводи донну Лукрецию, чтобы через, скажем, полчаса мы встретились во дворе. – Улыбка не коснулась его глаз. – Его святейшество приготовил для вас особый сюрприз.

Взволнованная, я побежала к себе наверх переодеться. Мне следовало взять с собой Пантализею: Адриана настаивала на том, чтобы я без нее не покидала палаццо. Быстро надев платье легкого шелка и плащ с капюшоном, я в сопровождении Перотто поспешила в cortile.

Из расположенного неподалеку Апостольского дворца, в котором папочка начал перестройку, доносился стук молотков и крики рабочих. Кардинал Сфорца ждал в седле рядом с закрытыми упряжными носилками и вооруженным эскортом.