– Мой господин, я польщена. – Я опустила глаза, как это делала иногда Джулия перед папочкой, в особенности если искала его милостей.

– Я тоже польщен познакомиться с вами… – дрожащим голосом наконец заговорил он, – с моей госпожой, я хотел сказать.

Чезаре фыркнул.

Я подняла глаза: в лицо Джованни бросилась краска. Вид у него был простоватый, но ямочка на подбородке компенсировала длинный нос и близкую посадку карих глаз. И выглядел он моложе, чем я предполагала. Серьезным взглядом он напомнил моего младшего брата Джоффре. Теперь, когда мы обменялись любезностями, пусть и натужными, его неловкость, казалось, уменьшилась. И все же он нервничал из-за золотого ожерелья моего брата, словно его вес доставлял ему неудобства.

Я вздохнула с облегчением. Он не слишком походил на своего ухоженного родственника, кардинала Сфорца.

– Прогуляемся? – предложила я.

С моей стороны было не совсем прилично предлагать это, но я хотела поговорить с ним наедине, без ястребиных взглядов Чезаре и кардинала.

Джованни метнул вопрошающий взгляд на кардинала, который кивнул и вместе с Чезаре двинулся к галерее. Мой брат бросил неласковый взгляд через плечо, а мы с Джованни пошли по утоптанной тропинке вокруг птичьей купальни.

Хруст гравия у нас под ногами громко отдавался в моих ушах. Поначалу я решила, что он принял мое предложение в буквальном смысле и проведет меня вокруг купальни, не произнеся ни слова. Но когда я посмотрела на него, он, казалось, жевал нижнюю губу. Его неразговорчивость ободрила меня. В конечном счете от его воли наш брак зависел не больше, чем от моей. Напротив, значительно меньше: я сомневалась, что его семья позволит ему меня отвергнуть.

– Мой господин не ожидал сегодня встречи со мной, – наконец сказала я.

Его глаза распахнулись. Я чуть не захихикала. Неужели он считал меня ребенком, не способным понять, что перед ним. Он поспешил покачать головой и пробормотал:

– Его высокопреосвященство и его святейшество сообщили мне, что я должен одеться получше и быть в саду к молитве шестого часа. Но нет, я не думал, что мы встретимся сегодня. Мне сказали, что вы посмотрите на меня сверху. Только и всего. – Он помолчал немного, потом добавил: – Я здесь провел больше часа. Послушайте… – Он снял шапочку, и я увидела, что его волосы от пота прилипли к голове. На затылке они начали редеть, и без шапочки он выглядел на свои годы. – Я думал, что от жары упаду в обморок. Одежда такая… тяжелая.

– Сожалею, что вам пришлось терпеть неудобства. – Я смотрела, как он отирает лоб. – Вы, вероятно, непривычны к нашему римскому климату. Сейчас только май, а подождите, что будет в августе – вот когда начинается настоящая жара. Все, у кого есть вилла в горах, уезжают туда, прежде чем налетят малярийные комары.

– Малярия? – Он уставился на меня. – От комаров?

– О да. Я не знаю точно, как это происходит. Только комары у нас почти круглый год из-за болот, а вот малярия не всегда. – Я пожала плечами. – Как бы то ни было, врач моего отца доктор Торелла – он еврей, который изучал медицину у мавров в Испании, так что поднаторел в лечении таких болезней, – считает, что некоторые виды комаров являются переносчиками малярии. Летом заболевают целые кварталы и…

По его лицу разлилась нездоровая бледность.

– Вам нехорошо? – Я остановилась.

Видимо, его недавно укусил комар.

– Никогда о таком не слышал. В Пезаро нет насекомых, которые переносили бы мор.

– Нет комаров? – Теперь мне не удалось сдержать смех. – Как повезло Пезаро! У меня волдыри от каждого укуса – кожа очень чувствительная.