— Смотреть противно, — скривился Небулос. — Это пополнение? Стоят криво, словно кто-то ссал на ходу, выправки нет… Ну, зато я теперь знаю, как выглядит бутерброд с дерьмом. Продолжаем нашу занимательную лекцию. В следующую неделю все вы, вонючки, будете готовиться к сдаче Испытания.

“Испытание” он произнес так, что стало ясно даже недотепе: это именно Испытание, и именно с заглавной буквы.

— Испытание покажет — достойны ли вы, мамкины детки, выйти в большой мир, чтобы представлять славный народ ирхов, или лучше вам сидеть по логовам и не отсвечивать, чтобы не позориться. По мне — второе представляется наиболее оптимальным выходом для нас всех!

Сигнифер замолчал, и оглядел строй. Но в этот раз идиота, рискнувшего подать голос, не нашлось.

— Ну, не всё у нас так плохо, — резюмировал Небулос. — Дрессировке поддаетесь. Центурион, будьте добры, проведите перекличку.

Рядом с Небулосом нарисовался серый в черную полоску ирх, сжимающий в лапе навощённую табличку.

— Услышавший своё имя должен громко и чётко ответить “Я!”! — предупредил центурион. — Ахав Мобидиковый!

— Я! — благоразумно вякнули из строя.

— Это кто ж там такой начитанный? — удивился за спиной белого ирха всё тот же голос.

— В душе не колышу, коллега, — тихо отозвался тот.

— Барбадюк Ехидный! — продолжал центурион. Белый ирх  расслабился, и привычно впал в состояние, близкое к дреме, настроив внутренний “будильник” на своё имя. В строю — добрая сотня игроков, можно и покемарить. Мысли в голове текли лениво, неторопливо, завершая путешествие ворохом разноцветных пузырей, предвещающих сон.

— Чип Злобный!

— Я! — моментально проснувшись, рявкнул белый ирх.

— Головка от часового механизма, — тихо хихикнули сзади.

Нет, ну точно — свой брат-сапог. Эх, жаль нельзя тут сесть и намахнуть стопарь-другой по-человечески, под нормальное общение…

Перекличка между тем завершилась. Центурион, не отрывая взгляда от таблички, проорал:

— Сейчас вас распределят по манипулам! Первая манипула, командир — центурион Зерда!

Центурионом оказалась женщина-ирх приятной бежевой раскраски. Пожалуй, окрас и был единственным, что было в ней приятным: в остальном эта мохнатая гарпия ничем не отличалась от своих собратьев-центурионов — такая же злобная и преисполненная решимости сломать свой жезл о бестолковые головы курсантов.

— Услышавший свое имя выходит из строя и становится справа от центуриона! Надеюсь, все знают, где право, а где — лево?

Чипу выпал третий взвод. Заняв своё место, он быстро огляделся, и вздохнул: судя по тому, как окружающие вертели головами, пучили глаза и бестолково перетаптывались, ни одного служилого среди них не наблюдалось. Хотя не всё потеряно — вон, донабор идёт, ещё с десятка полтора присоединится.

— Грут Упрямый!

— Я! Есть! Грут! — браво проорали из глубины строя и на плац промаршировал… Больше всего это существо походило на ожившую иллюстрацию из книги про мифологию, раздел о духах леса. Одеждой этому чудику служили зелёные и белые листья и побеги трав, растущие, казалось, прямо из тела. Из них же состояла шевелюра, а кожа цветом и фактурой напоминала кожуру спелого банана.

— Ты есть придурь, салатница! — заорал центурион. — Упал и сделал полсотни отжиманий, шутник! И вслух, вслух считай, компост ходячий!

— Есть полсотни отжиманий, господин центурион! — Грут, не переставая ухмыляться, тут же шмякнулся в пыль, и принялся отжиматься, глядя перед собой и считая вслух:

— Раз! Два!

“Курсант”, — лениво подумал Чип, разглядывая диковинного гуманоида.