– Сахацеви берел! – выругался генерал по-грузински. – Скотина безмозглая!.. Давай письмо!

Бородач достал из кармана дискету и мобильный телефон.

– Мнэ надо позвоныт командыру.

– Звони и убирайся!

Бородач повернулся спиной к телохранителям генерала, направил на него торец мобильника и набрал номер. На трубке мигнул красный огонек.

И тотчас же генерал вздрогнул, широко раскрыл глаза, схватился за грудь.

– Быстро! – рявкнул бородач, оглядываясь на телохранителей. – Эму плохой!

Парни бросились к своему боссу, подхватили под руки, наперебой спрашивая, что с ним. Бородач в это время успел еще раз набрать на мобильнике ту же цифровую комбинацию, и генерал потерял сознание, получив еще один инфразвуковой импульс «отложенной смерти».

Его уложили на диван, расстегнули халат, начали массировать грудь; причем бородач принимал в этом самое деятельное участие, до тех пор, пока не прибежали врач и дежурная медсестра. После этого о бородаче забыли, и он спокойно вышел из здания, сел в джип.

– Поехали.

Подполковник-водитель завел двигатель, повел джип к воротам. Выпустили машину через минуту. И лишь когда она скрылась за поворотом дороги, ведущей в обход ущелья, к городу, во дворе замка началась суета. Генерал Шеварадзе умер от сердечного приступа, и очнувшаяся охрана военного дома отдыха вспомнила о посетителях замка.

Однако догнать их не удалось. На дне ущелья в семи километрах от замка нашли джип «Паджеро». Но ни водителя, ни бородача-чеченца грузинские спецподразделения обнаружить и задержать не смогли. А еще через час стало известно о гибели полковника Мерзоева и капитана Чодишвили. Одного застрелил неизвестный снайпер, второго взорвали вместе с его внедорожником «Нива».

Спустя сутки после этих событий недалеко от Телави был взорван склад боеприпасов грузинской армии. Вину за эту акцию взяли на себя представители некоего интернационального движения СОС, обвинившие убитых грузинских военачальников в пособничестве бандитам.

Но следов после себя боевики этого движения не оставили никаких – кроме дискеты с перечислениями преступлений покойников.

В Москву Тарасов прилетел шестнадцатого декабря.

КС

Сигнал срочной связи застал Махаевски рано утром в городе Санкт-Петербурге, который сами жители называли «второй столицей» России. Он прибыл сюда двое суток назад как представитель миссии ОБСЕ и устроился в офисе этой международной организации, имеющей давние связи с тайными орденами Европы.

Мобильный телефон магистра имел некоторые дополнительные функции и мог работать в режиме автосинхронизации с местными компьютерными сетями, то есть подключаться к ним дистанционно. Получив сигнал, напоминающий плач ребенка, Махаевски дотянулся до телефона – Джеральд еще спал в комнате для VIP-гостей, перевел его в нужный режим и прочитал проступивший на миниатюрном дисплее текст сообщения: «Кондуктор – балансору: ответьте по варианту «оборотень».

Махаевски дернул уголком губ, обозначая снисходительную улыбку. Звонил сам глава Геократора жрец Тивел. Его требование «ответить по варианту «оборотень» означало проверку абонента – работает он самостоятельно или под контролем. Магистр набрал на клавиатуре телефона буквенно-цифровой код варианта, отправил сообщение. Экранчик телефона почернел, высветил в уголке алый крестик и выдал новый текст: «Магистр, вы опаздываете! Мы только что получили информацию о ликвидации в Грузии наших агентов влияния. Вы знаете об этом?»

«Знаю», – отстучал ответ Махаевски.

«Немедленно выясните, кто это сделал, и доложите!»

«Судя по почерку, это работа какой-то оперативной спецкоманды Русского ордена.