– Не понимаю, о чем вы говорите. Я сейчас позвоню в милицию и…

– Да хоть самому мэру или даже президенту. Я задал вопрос: кто твой хозяин, тварь?! Кому ты продал ролик, на котором записано, как твои дружки насиловали и убивали девочку? Где они? Ну!

Кирунов отступил на шаг, глаза его забегали, пальцы на руках скрючились.

– Вы меня с кем-то путаете… я журналист, интеллигентный человек… и никогда не позволю…

Буй-Тур усмехнулся, вспомнив слова вождя мирового пролетариата товарища Ленина: «Интеллигенция не мозг нации, а говно».

– Не виляй глазками, интеллигент поганый! Вопрос повторять больше не буду! Не ответишь здесь – поедешь со мной.

– Куда?

– В столицу нашей родины. Там тебя живо приведут в чувство и заставят говорить.

– Я ничего не понимаю… – Кирунов отступил еще дальше, прислушиваясь к чему-то и кидая взгляды на часы.

– Собирайся, пошли.

– Никуда я с вами не пойду! – окрысился Кирунов. Глаза его радостно вспыхнули – он услышал шаги нескольких человек в коридоре. – Сейчас с тобой разберутся мои друзья, капитан долбаный, в натуре объяснят, что ты ошибся адресом.

Дверь открылась. В квартиру вошли двое.

У Кирунова отвисла челюсть.

– В-вы к-кто?! К к-кому?! – Он вдруг прыгнул к двери спальни, но Гордей подставил ногу, и оператор порностудии, споткнувшись, врезался головой в косяк двери, охнул, хватаясь за голову, упал. Его подхватили под руки и усадили на диван.

Буй-Тур посмотрел на Олега, также переодетого в представителя органов охраны правопорядка.

– Их было четверо, – ответил тот на молчаливый вопрос в глазах командира. – На белой «пятьдесят первой». Трое вооружены пистолетами, у четвертого еще и «калаш» десантного образца.

– «Крыша»?

– Так точно. Жека с ними сейчас разберется и все выяснит. Ну а с этим что?

Буй-Тур подошел к обалдевшему хозяину квартиры, наклонился над ним, заглядывая в глаза.

Олег хмыкнул, опустился у ног Кирунова на корточки, ласково спросил:

– Сам будешь говорить, падаль, или нам сделать то же самое, что сделали твои приятели с той девчушкой?

Кирунов попытался вскочить, но получил толчок в грудь и упал обратно на диван, бледнея еще больше.

– Я ничего не знаю… не понимаю… я никого не убивал. Это их инициат… – Он осекся, поняв, что проговорился.

Гордей кивнул. Олег вонзил в ладонь парня нож. Тот взвизгнул, хватаясь за рану, вскочил и снова был усажен на диван.

– Тихо! – проговорил Олег, поднося к его лицу лезвие ножа. – Соседей разбудишь!

Кирунов сжался, замолчал.

– Тебе лучше все рассказать сейчас. – Буй-Тур присел на диван рядом с ним. – Мы не изобретем ничего нового, пытая тебя, все уже изобретено до нас, но уверяю тебя, ты заговоришь.

Сказано это было спокойно, равнодушно, обыденным тоном, но даже подчиненных Гордея продрал мороз по коже от его слов.

Широко раскрытые глаза Кирунова помертвели.

– Х-хорошо… я с-скажу… – выдохнул он. – Весло… Веселовский живет на седьмой Рабочей, дом семнадцать… а Саня… Санг Вонг, он вьетнамец, в общаге на Шагова, напротив депо.

– Молодец, – кивнул Гордей. – Ведь можешь, если хочешь… – Он помолчал и добавил: – Жить. Но это мы выяснили только адреса «актеров». Кто из них был инициатором съемок?

– Саня…

– Понятно. Азиаты всегда бежали к пропасти впереди цивилизации. Как там говорилось в лозунгах: русский и вьетнамец – братья навек?

– По-моему, это про китайцев было сказано, – подал голос Влад, просматривающий записи в компьютере.