А факты бессмертия души у меня есть. Личные факты.

У врат Всебытия: встреча с Вангой

В начале восьмидесятых я выезжал в Болгарию, консультировал там. У друга моего пациента по счастливой случайности оказалась возможность свозить меня к великой ясновидице, прозорливице Ванге – обычно к ней в очереди годами стояли…

Приехали в маленький приграничный городок Петрич, где Ванга жила и принимала народ.

Спутник предупредил меня, что накануне встречи, ложась спать, следует положить под подушку два куска сахара. Я не стал спрашивать зачем – уже знал: обычные деревенские знахари часто требуют от своих прихожан то же самое – сахар за ночь будто бы впитывает содержание души…

Это внушило мне некоторый скепсис, но все же на сахаре добросовестно выспался.

Решил Вангу не спрашивать ни о чем, пойти просто пообщаться, поговорить, а там уж как выйдет…

Утром, отправляясь на встречу, завернул кусочки сахара в бумажку, бросил в карман, а вдобавок прихватил большущий букет цветов, который мне накануне вечером вручили на встрече с местными учителями; букет этот тоже провел ночь у моего изголовья…

И вот мы у Ванги, в маленьком деревянном домике, в тесной комнатке, где ничего нет, кроме диванчика, нескольких стульев и большой мусорной корзины.

Передо мною невзрачная крошечная старушка с незапоминающимся лицом. Голова повязана платочком. На глазах бельма. Смотрит, как свойственно слепым, куда‑то чуть в сторону… Держится очень прямо, откинуто. Движения непредсказуемы, резки – видно, повинуются каким‑то внутренним импульсам…

И девически молодой, высокий, певучий голос, звучащий будто не из этого сухонького тельца, а откуда‑то сверху, с ближайшего неба…

Сразу я вдруг ощущаю необычайную легкость и удивительное спокойствие.

Будто всю жизнь тут нахожусь, и будто у меня нету тела – о его наличии напоминал лишь озноб с «мурашками» между лопатками…

Я положил Ванге на колени свой сахар вместе с букетом цветов. Сахар она с пренебрежением отбросила, а букет стала молча ощупывать…

Наконец внятно говорит (по‑болгарски, была рядом переводчица, но и так понятно):

– Вижу Елену… Вижу Марию… Кто это?.. И сама же отвечает:

– Это мать твоя… И бабушка… Твои ушедшие родные женщины пришли с тобой через эти цветы…

Мою маму звали Еленой, а бабушку – Марией. Знать этого Ванга не могла ниоткуда, кроме…

В следующие минуты мне стало ясно, что она общается с душой мамы, с живой душой – и сейчас, и на протяжении всего времени ее жизни:

– Твоя мама родилась не в России… Слышу… Слышу французскую речь…

Мама родилась в Бельгии, в Антверпене, в детстве слышала вокруг себя фламандский и французский говор, бабушка и дедушка говорили пофранцузски… И этого Ванга знать не могла никак, да и я сам не вспоминал бог весть как давно, успел почти позабыть…

– Мать просит тебя никогда не ездить в Ленинград…

В Питере я до того бывал часто, там у меня полно родственников и друзей… Почему вдруг?.. В питерской сырости я, правда, заболевал пару раз… Но не ездить совсем, никогда?!

Я не стал ничего уточнять и просьбу мамы, переданную через посредство, которому я не могу не верить, пока выполняю послушно.

– Мать просит, чтобы ты бросил курить… Чтобы диету соблюдал… Береги живот!..

И тут Ванга, бабулька не шибко грамотная, произнесла непонятно откуда известный ей медицинский термин «панкреас» – поджелудочная железа.

Курить мне действительно нельзя было по многим причинам. И все точнехонько насчет живота: не без помощи хронического никотинового отравления у меня дважды повторялся панкреатит, от которого я чуть было не отправился на тот свет.