– Мистер Шульц пока немного занят, – прошептала она, когда мы сровнялись. – Но… Думаю, для вас он отвлечётся.

– Придется, – натянув благодарную улыбку, я подождала, пока женщина скроется за поворотом, а затем подошла вплотную к кабинету.

Сердце билось в груди, будто ненормальное, и я долго приводила дыхание в норму, чтобы не выглядеть рядом с мужчиной, как глупая истеричка, говорить по делу и существу. Сквозь дверную щель мне четко виделось, как Конрад старательно отжимался от пола ко мне спиной. Видимо, продолжалось это довольно давно, потому как белая майка была насквозь мокрая, а черные домашние брюки облепили мощные ноги.

– И все же, – нервный голос доктора Грина одернул меня от потусторонних, лишних мыслей, возвращая в реальность. – Я категорически запрещаю вам занятия спортом, Конрад. Все может закончиться госпитализацией! Вы совершенно не беспокоитесь о своем здоровье. Благо, взяли отпуск… Но тратить его на СПОРТ! Вы в своем уме? Умерьте пыл, если хотите прожить еще двадцать здоровых лет.

– Я учту, – холодно отчеканил Шульц, тут же уводя тему в другое русло:  Есть какие то новости по интересующей меня теме?

Грин тяжко вздохнул и, скрипя душой, будто нехотя, протянул:

– Есть. Провели дополнительные анализы крови. Все так, как я и предполагал. С вероятностью семьдесят процентов девушка не сможет иметь детей. Вы даете ей тот препарат, что я вам прислал? Это важно, Конрад. Он поможет мисс Браун выровнять гормональную систему по моей авторской методике, и уже через несколько месяцев приема можно будет попробовать завести ребенка.

– Даю. Все, как вы сказали, – кратко кивнул Шульц, остановившись лишь на минуту.

Я зажала рот рукой, чтобы не издать и звука. Тело мое заметно повело, ноги предательски подкосились. Каким то неведомым чудом удалось не выронить ни единой бумаги, сжав их до посинения пальцев. Только вот из за шума в ушах дальнейший разговор расслышать не удалось.

Добравшись до кухни, я забралась на барный стул и уставилась в стену. Все это время Конрад давал мне какие то препараты, называя их противозачаточными. От своей же глупости стало неловко и досадно – мне ведь даже в голову не пришло проверить назначение. Верила каждому его слову!

«Он решил завести от тебя ребенка без твоего на то согласия?! – раздалось в голове неоновой вспышкой. – Брак без согласия. Ребенок без согласия… Ты должна бежать, Эмми. При первой же возможности!»

И я была согласна с этой идеей, как никогда ранее. Она не казалась мне авантюрной. Наоборот, единственной способной спастись из тисков.

«Девушка не может иметь детей», – голосом доктора Грина пронеслось в голове, пропуская удар сердца. Я будто задохнулась в тот момент, лишаясь шанса на то будущее, о котором мечтала. Мысль, что я проведу остаток жизни в одиночестве, была мучительной и гадкой.

– Вы не остались у Конрада? – голос Барбары за спиной заставил вздрогнуть. Я резко обернулась с натянутой улыбкой и незаметно, как мне показалось, стерла слезы.

– Нет, он занят. Не стала тревожить… Вы тоже не говорите Конраду, что я приходила. Прошу, – я указала подбородком на гору бумаг, изрядно помятых и вымокших в моих слезах. – У вас есть шредер? – Барбара кивнула, а я без капли стеснения всучила ей контракт. Было чертовски плевать, прочитает она его или нет. Меня это больше не касалось. – Пропустите это, пожалуйста.

– Что то еще? – женщина старательно сохраняла беззаботное выражение лица, но глаза оставались встревоженными. Казалось, она за меня переживает, и от этого было еще хуже.

«Нет более убогого человека, чем тот, кого все жалеют», – пронесся в голове девиз моей жизни.