Как итог, полчаса его мучений и полчаса нашего смеха и смущений. Женщина была богата на фантазию, но границы она знала и не заставляла блондинку слишком сильно краснеть.

Когда фотосессия закончилась, мы разместились в небольшой беседке, а официант принёс нам чая и немного вкусняшек. Там, за чаем, мы и смотрели фотографии. Признаю, вышло вполне неплохо. Вот только…

— Почему-то на большинстве фотографий я без головы, — хохотал я, глядя на фотографию, где я обнимал девушку со спины, а она мило смущалась.

— Ну так мы фотографировали девушку-красавицу, — улыбалась женщина. — Боюсь, если фотографировать вас в полный рост, то фотография была бы мелкой. Или же Олечка была бы крохой на вашем фоне.

— Ну, в целом, очень даже хорошо, а ты что думаешь? Понятно… — глаза Оли были мокры. Ранее я не показывал ей фотографии, которые сам сделал.

— Самая лучшая благодарность фотографу, — улыбалась женщина. — С твоей кукольной внешностью, Олечка, тяжело добиться серьёзного образа, но этот наряд отлично подчёркивает, что ты красивая женщина, а не взрослый ребёнок. Кстати, а кто его сшил? Можно контактик?

— Моя подруга шьёт на заказ, когда есть свободное время.

— Телефон! — она на меня строго посмотрела. — Заплачу любые деньги. Это жизненно важно! Но не для меня, для внучки, вот!

Она протянула телефон с фотографией десятилетней милашки. Щёчки пухлые, взгляд требовательный, и выглядит как щеночек.

Поумилявшись, продиктовал ей свой телефон и договорился на днях переговорить по поводу наряда. Но вдруг зазвонил мой телефон. Это была мать Оли.

— Ещё… ещё! — голос у неё был… тяжело дышащий, возбуждённый, и, кажется, она маньячка…

— Мы… постараемся, — ответив, завершил звонок.

— Мама звонила? — в ответ кивнул Оле, а та обречённо простонала. — Она хранит все мои фотографии как сокровище… Особенно те, где я была маленькая, и часто меня ими смущает…

Женщина лишь похохотала и сказала, что у неё не только коллекция фотографий дочерей, но и внучек. Всех она безумно любит и…

А что «И» узнать нам мне дали, припёрся герцог со свитой. Бледный, исхудавший и смертельно злой.

— Ты! Это всё ты! — кричал он, указывая на меня пальцем.

— Показывать на людей пальцем и тыкать неприлично. Поэтому, если не прекратишь, я сломаю его тебе, — улыбнулся я и отпил чаю. — Чего тебе надо, обосранец?

— Ты отравил меня!!! — прокричал тот, находясь на грани истерики.

— То есть ты сожрал мой бутерброд, причём не спросив разрешения, а я виноват? Или у тебя настолько зашкаливает чувство собственного величия, что ты, по умолчанию, считаешь, что всё вокруг делается лишь для тебя? — продолжал я ухмыляться, а также заметил, как сюда стекаются любопытные аристократы.

— Ты врёшь! Ты бы не стал делать самому себе бутерброд, содержащий «ягоду онги» и «соус сява»! Их сочетание вызывает острую диарею!

— Потому что их сделала я, — Оля подняла лапку.

— Не ври, дрянь! Это он! Всё он! — выкрикнул герцог и не заметил, как я оказался рядом и дал ему хорошего такого леща.

Парень аж несколько крутанулся вокруг своей оси, разбрасывая выбитые зубы. Ну и рухнул. А я присел перед ним.

— Ещё раз оскорбишь мою даму, и я вызову тебя на дуэль, в которой вырву твоё сердце, — поднявшись, кинул взгляд на свиту герцога. — Похоже, он в отключке. Передайте ему мои слова.

Вернувшись в беседку, отпил чая, а аристократы стали расходиться. Но вроде довольные устроенным шоу.