– А о некоем субъекте, который представляется как профессор доктор Херингбут?

– Если бы вы хорошенько учили уроки и если бы ваше продажное управление полиции не скупилось на покупку ежегодника КБОККа – семь долларов в год, включая пересылку, – вы бы знали, что в пятьдесят седьмом году добрый доктор получил у нас грант. – Джефф повернулся к полке, снял увесистый темный том и перелистал страницы. – Да, вот он.

– Этот Херингбут – честный человек? В смысле, настоящий ученый?

В голосе детектива слышалось отчаяние, и Джефф предпочел не огрызаться в ответ: вряд ли сержант настолько хороший актер, чтобы убедительно притворяться.

– Он ученый с оригинальным умом, и притом хороший специалист. У него выше крыши научных степеней, промышленные патенты, которые приносят ему приличный доход, – в общем, достойный исследователь. Вот только с одним у него не все в порядке…

– С чем?

– Он уже десять лет как свихнулся. Об этом тоже есть в ежегоднике.

– Сегодня же он будет сидеть в психушке! – воскликнул Маннгеймер, к которому вернулась прежняя несносная самоуверенность, и вскочил с кресла.

– Нет, не будет.

– Это еще почему? – Детектив вновь плюхнулся в кресло.

– Он совершенно безобиден, вот почему. Вы не первый, кто пытается упрятать его под замок. Дело передали в суд, но он выиграл. Теперь у него есть ушлый адвокат, доступный в любую минуту, психиатр, готовый прийти на помощь когда угодно, и телохранитель, который с ним днем и ночью. Может, все-таки расскажете, что случилось?

– Это кошмар! Я не смог даже доложить лейтенанту. Если поделюсь с вами, будете молчать? Кто-нибудь узнает – мне конец…

– Честное скаутское! – Джефф поднял два пальца, перекрестившись и сплюнув. – Как вам известно, КБОКК очень хорошо хранит тайну.

– Известно-известно, – мрачно буркнул детектив. – Мне ничего больше не остается – нужна помощь. Кое-кто в мэрии, некая важная шишка, связался с этим мошенником Фаркухаром, похоже самым ловким во всей стране. Он ни разу не попадал в тюрьму, мы только и можем, что следить за ним, когда он в городе, и давить на него, чтобы наконец отсюда свалил. Где он только ни орудовал – за карточным столом, на скачках, притворялся родственником арестованного в Испании, но так и не попался, настолько хитер. Мы даже не знали, что он опять в городе, проворачивает очередную операцию вместе с этим доктором Херингбутом. Уже нашел себе очередную жертву, о чем я проведал случайно. А если у него все получится – мне несдобровать, раз я не сумел посадить его за решетку до того, как он сделал свое грязное дело.

– И кто же его жертва?

– Это секретная информация…

– В таком случае, до свидания.

Потея, страдая и дрожа, Маннгеймер наконец набрался смелости и проговорил сквозь стучащие зубы:

– Ниссинг…

– Новый комиссар полиции?

– Он самый! Я никому не могу рассказать – комиссар взбесится, если кто-то узнает, что он стал жертвой мошенника. Так что…

– Вы пришли ко мне, чтобы спасти свою шкуру и шкуру комиссара? И как же, по-вашему, я могу это сделать?

– Ну… вы же знаете этого профессора, могли бы поговорить с ним, объяснить, во что он ввязался и что ему грозит. Убедите его отступить. Без него Фаркухар сам не справится. А потом, уже без профессора, мы нажмем как следует на Фаркухара и заставим убраться из города.

– Превосходный план, сержант. За одним лишь существенным исключением. Зачем мне таскать для вас каштаны из огня?

Маннгеймер в замешательстве поскреб затылок.