Странно… но марсианин внезапно почувствовал острую боль предсмертной агонии змейки, раздавленной ногой человека. Пока это странное чувство блуждало в его душе, до него донесся звук взрыва, эхом прокатившийся между горами. Это человек достал взрывчатку из своей ракеты и взорвал башню Криги.

Теперь марсианин остался совершенно безоружным. Кроме того, что он потерял топор и лук, ему некуда теперь стало отступать для последнего боя. Человек же не собирался отказываться от охоты, без животных он станет преследовать Кригу медленнее, но так же неумолимо.

Марсианин рухнул на камни. Сухие рыдания сотрясали его тело, и предзакатный ветер плакал вместе с ним.

Крига устремил взгляд далеко, через красно желтое огромное пространство — на низкое солнце. Длинные тени крались по вечерней земле. Мир и спокойствие воцарились на короткий момент перед наступлением резкого холода ночи. Эхо донесло откуда-то тихую трель песчаного бегунка; заговорили кусты, перешептываясь на своем древнем бессловесном языке.

Пустыня и ветер, песок под высокими холодными звездами, мир тишины и одиночества говорили с Кригой. Великая жажда гармонии и единства жизни на Марсе, сплотившемся в борьбе против жестокого окружения, проснулась в его крови. И когда солнце зашло, а звезды расцвели своей морозной красотой, Крига снова начал думать.

Он не испытывал ненависти к своему мучителю, но сам суровый Марс не позволял ему сдаваться. Крига сражался за планету — древнюю и примитивную, погруженную в собственные мечты. Сражался против чужака и осквернителя. Эта война была столь же древней и безжалостной, как сама жизнь. И каждая битва, выигранная или потерянная, имела значение, даже если никто не знал о ней.

— Ты сражаешься не один, — шептала пустыня. — Ты сражаешься за весь Марс и мы рядом с тобой.

Что-то шевельнулось в темноте. Крошечное теплое существо пробежало по руке Криги. Эта маленькая мышь рыла ходы в песке и жила незаметной жизнью, вполне довольствуясь ею. Она была частью этого мира, и не могла ослушаться его безжалостного голоса. Сочувствуя всем сердцем, Крига прошептал на странном языке:

«Ты сделаешь это для нас? Ты сделаешь это, маленькая сестричка?!»

Риордан слишком устал, чтобы быстро заснуть. Он долго лежал и думал, а это не поднимает дух одинокого человека в марсианских горах: «Итак, собака погибла! Но неважно, пучеглазый никуда не убежит!» Риордан погрузился в мысли о древней пустыне. Она шептала ему что-то, шелестели редкие кусты и кто-то пищал в темноте. Ветер дул с диким, стонущим воем над скалами, освещенными слабым звездным светом. И возникло впечатление, что звезды тоже имеют свои голоса. Все звуки сплелись воедино, словно ночной мир тихо и вкрадчиво пытался втолковать человеку — что?… В голове Риордана промелькнуло смутное сомнение в том, подчинят ли когда-нибудь земляне Марс? Не столкнулась ли человеческая раса с явлением, которое она не в состоянии оценить по достоинству?

Но он быстро одумался, заставив себя повторить, что все это, конечно же, ерунда… Марс уже был старым и бесплодным, медленно погружающимся в сонную смерть. Поступь человеческих ног, голоса людей и рев штурмующих небо ракет разбудили планету. Впереди было новое будущее, которое принадлежало человеку. Да и куда смотрели древние боги Марса, когда столица землян Арес поднимала свои прочные шпили над песками пустыни?

Ночь надвигалась на планету огромной черной громадой, и с ее приближением становилось все холоднее. Звезды — сверкающие алмазы на совершенно черном небе — казались и огнем, и льдом одновременно. Время от времени Риордан слышал слабый треск, передававшийся через почву.