— Что это? — закричала она. — Почему мы не плывем? Что ты делаешь?

Он бросил на нее неожиданно яркий, веселый взгляд.

— Мы вместо этого будем сражаться, — провозгласил он, — и я строю маленький храм в честь Миноса!

Длинный египетский день подходил к концу. Стоя на остатке кормы Тоас смотрел на солнечный диск, красный и огромный на западе, отбрасывающий по воде к его кораблю мост света. Река текла широко, спокойно меж заросших тростником берегов. Лишь слабая волна от северного ветра, против которого с трудом шла по течению галера, рябила поверхность воды. Кругом лежала египетская равнина, плоская зеленая земля до горизонта и пустыни вдали.

У него было ощущение замкнутости этого царства, ограниченного пустынями из камней и песков под величественным небосводом. Ему казалось, что душа людей должна походить на пейзаж, который породил эти кости, плоть и мысли. Крит, где горы спускались к морю, был полудикий, веселый и дерзкий, светлый, как полет чаек. А душа Египта была прижата пустынями к могучей реке, и душа эта стала сильной и узкой, как спускающаяся вниз бесконечная дорога к вечности без поворотов и рукавов. Это был древний и могучий дух хмурых с юности царств, занесенных теперь пылью, и он будет таким, когда империи сегодняшнего дня будут лежать разрушенными и сожженными. Но это не был дух Людей Моря и жителей северных морей. Это был не его дух.

Анхсенамен вышла, чтобы встать рядом с ним там, где он держал рулевое весло. Он взглянул на ее небесную красоту и вспомнил, что в ее жилах течет кровь Азии и что сама она была полуиностранкой на этой земле.

Она какое-то время помолчала, подставив лицо ветру, и наконец сказала:

— Ты страшный человек, Тоас. Люди умрут, я знаю, из-за того, что ты сделал сегодня.

— Если это сработает, — он пожал плечами.

— Если нет, мы вернемся к отцу Нилу, — пробормотала она. Ее голос стал твердым: — Еще, Тоас, я рада, что мне не пришлось выходить замуж за принца хеттов. И я не очень жалею, что покидаю свою страну с тобой.

Он взял ее руки в свои.

— Спасибо тебе, моя маленькая. Ты будешь матерью царей.

Она вспыхнула.

— Ты уверен? — прошептала она. — Все знахари Египта не могли сделать так, чтобы у меня был ребенок от Тутанхамона.

— Зная, что у него не было детей ни от кого в его огромном гареме, я думаю, ясно, где искать этому причину, — сухо ответил он.

Она вздохнула.

— Я надеюсь. Бедный маленький царь! Пусть он спит спокойно.

— Ты не заботилась о нем?

— О, он был вполне царем, но больным, слабым и напуганным. Кроме жестокого старого Хоремхеба, моего врага, ты — единственный настоящий мужчина, которого я знала, Тоас.

Он усмехнулся так, что она вспыхнула вновь.

— Корабль сзади нас, капитан, сзади!

Тоас обернулся и посмотрел на юг, вниз по долгой, пламенеющей на солнце дороге Нила. Судно было трудно различимо за выступом берега. Нет — два, одно за другим. Было трудно разглядеть многое на таком расстоянии, но это были явно большие для Нила лодки, и они быстро двигались.

Он закричал, и в воздухе прозвенел клич:

— К оружию, люди, готовьтесь к битве!

— Ох… — Анхсенамен вздрогнула, и он обнял ее за талию. — Ох, Тоас, это солдаты?

— Я не знаю. — Его лицо покрылось сетью морщин. — Я не знаю, но, кажется, так. Иди вниз под палубу, любимая, иди вниз и укройся щитом.

— Если они схватят нас…

— Пусть рядом с тобой будет Пепи с его ножом. Он, наконец, окажет тебе эту услугу.