Вот стрелок опустил лук, снял пальцы с тетивы и улыбнулся путникам. И тогда все наконец с облегчением убедились, что незнакомец не враг.

 Ко всеобщему восторгу, Осгрим вовсе не умер и даже не пострадал. Гигант-йомен был сражен магическим ударом лесного уродца. Аргира оказалась свидетельницей происшедшего: беззвучная зеленая вспышка соскочила с черного посоха лесного колдуна, настолько яркая, что затмила собой дневной свет, и Осгрим упал навзничь как подкошенный. Холодная вода освежила его лицо, а глоток крепкого вина привел в чувство, хотя некоторое время он все-таки не мог понять, что произошло. Однако, похоже, великана это не особенно беспокоило.

 Содаспес накинул плащ на плечи обнаженной воительницы, а Коньен с Морганом помогли молодому гиганту подняться на ноги и с трудом отволокли в лагерь. За ними направился загадочный незнакомец, держа лук наготове, то и дело посматривая в сторону зарослей на противоположном берегу ручья. Лесные колдуны могли атаковать в любой момент.

 Однако ничего больше не случилось, и путешественники в полной безопасности достигли лагеря. Там, пока другие заканчивали сборы, Содаспес завел беседу с молчаливым незнакомцем, осторожно пытаясь разузнать, что он за человек.

 Как выяснилось, человека, чья меткая стрела спасла их от лесного уродца, звали Корликс.

 На самом деле это имя в переводе со старокофирского обозначало занятие: «кор лике», то есть «человек при луке». Услышав его, Содаспес пришел в священный трепет.

 — То самое легендарное имя, упоминаемое в лэ! — воскликнул он.

 Старый Коньен зыркнул на него раздраженно, но тот же вопрос звонким голосом повторила Аргира:

 — Это все из той же песни, Лиссандур-лэ! — недовольно пробурчал старец. — Конечно, вы, молодые, уже не помните этих стихов…

 — У меня что-то всплывает в памяти… — признался Морган. — Что-то такое Коньен пел в лагере Всадников, в ночь пира. Слова так и вертятся на языке, но я их не могу вспомнить. Все это мало вяжется со смыслом, не очень понятно и вообще, какая-то загадка…

 — Еще бы вы что-то помнили, молодые, — буркнул рапсод. — Как в любых загадках и пророчествах, все становится ясным, когда все уже произошло. Не так ли, юный чародей?

 После чего старый бард с ухмылкой спел один из стихов перед завороженными слушателями, и Пришелец тут же вник в его смысл, поскольку все описанное в лэ только что произошло перед его глазами.

 — Конечно! — вскричал Морган Пришелец. — Корликс-лучник и есть тот самый человек, которого пророчила нам судьба! Как удивительно, что все то, что случилось с нами несколько минут назад, предугадал человек многие века назад! Разве это не чудо?

 — Чудо, — хмыкнул Коньен. — Да поэзия — куда большее чудо, чем вся ваша магия…

 Впрочем, никто уже не слушал его — все сгрудились вокруг высокого человека с суровым лицом и черным луком.

 Поскольку он сам назвал себя Корликс, договоримся и мы именовать его именно таким образом, то есть Лучником. Имя древнее, в своем роде анахронизм, хотя и применяется сейчас только в спортивных состязаниях. В эпосе «Моргантир», которому я следую, не отступая ни на шаг, поскольку что-то улучшать в столь древнем сказании было бы преступной самонадеянностью, он именно так и зовется. Каким было его настоящее родовое имя, клан или город, откуда происходил он и его предки, того эпос не ведает. Не дано было это узнать и нашим героям.