– Черт! – Глядя в зеркало, я похлопала себя по щекам. – А ведь я и вправду поддаюсь его обаянию!

Хотя… обаянию ли? Может, правильнее сказать – чарам? Он ведь намеренно воссоздал в моем сне картину из моих же романтических грез. В точности воссоздал! Так что мешало ему изменить и себя?

– Ну, конечно! – Щекам досталась еще пара шлепков. – Дура ты, Юлька, почему сразу этого не поняла?

Во сне Най так ловко задурил мне голову и настолько отлично сыграл роль, что я, незаметно для себя, утратила бдительность и полностью ему поверила! Раз он сумел найти доступ в мои фантазии, что мешало ему увидеть еще и давний образ моего идеала, а потом в точности его повторить?

– Нет, ну какой же…

Слов не хватало, и я подумала, что надо будет одолжить у госпожи Санли ее увесистый непечатный словарь. А потом использовать не по назначению и огреть им этого синеглазого обольстителя! Вот уж точно, змей-искуситель собственной персоной!

Настроение было прескверное. Я злилась и на него, и на себя – причем на себя больше. А еще утвердилась в намерении найти способ оградить свои сны от постороннего вмешательства. Если нужно обратиться к Кириллу – значит, обращусь. Маг же он, в конце концов!

На завтрак я притопала в том же откровенно погано-решительном настроении. Вилли, еще не видевший меня такой, опасливо приподнял колпак и, отлетев на значительное расстояние, принялся рьяно шинковать петрушку, а жующая бутерброд Аленка с ходу поинтересовалась:

– Что, опять?

Плюхнувшись напротив, я угрюмо кивнула. Мельком на меня покосившись, Аня немножко отодвинулась и снова углубилась в чтение, беззвучно что-т