– Да, – ответил Козлов. – Пять стаканов.

– Пять? – изумилась его соседка.

– Вы ведь с дочкой по одному выпьете?

– По одному.

– А мне три стакана, – сказал Козлов. – Итого пять.

Ему сейчас всего побольше хотелось: и чая, и смеха, и солнца. Он ничего этого не замечал раньше и теперь наверстывал упущенное.

– Вы домой едете? – спросила женщина.

– Нет, из дома.

– В командировку?

Козлов не стал ее разубеждать.

– А кем вы работаете?

– Даже трудно сказать, – засмеялся Козлов. – Я сейчас вроде бы никто.

– Безработный, что ли?

– Нет, здесь другое. Я аспирант. Пишу кандидатскую диссертацию.

– О! – сказала уважительно женщина.

– Когда ее напишу – буду преподавать где-нибудь в институте. Появится профессия, статус. А сейчас я действительно никто. И не учусь, и не работаю.

– Но ведь все впереди.

– Да, все впереди, – согласно кивнул Козлов.

Как она хорошо сказала – все впереди. Проводник принес чай – пять стаканов. Когда он ушел, Козлов сказал, кивнув ему вслед:

– Мрачный какой, а? Не радуется жизни.

– Человек при исполнении, – вступилась за проводника женщина.

– Если он при исполнении – у него улыбка должна быть от уха до уха, – сказал беззаботно Козлов. – Длина развернутой улыбки – десять сантиметров. Так в эмпээсовской инструкции написано.

Женщина посмотрела на него недоверчиво. Козлов рассмеялся.

– Вы шутите?

– Конечно, – легко признался Козлов.

– Вы его простите, – попросила женщина. – Может быть, у него проблемы. У вас бывают проблемы в жизни?

– Еще какие! – сказал важно Козлов.

– Например?

– С утра хочется солнца, а идет дождь. Каково?

– Но сегодня солнце, – напомнила женщина.

– Неужели? – Козлов выглянул в окно. – Вы правы. Значит, претензии снимаются.

Он был прав, когда бросил все и уехал. Нужна была встряска. Удар. Пощечина собственному мерзкому настроению.

– Вы надолго в Челябинск? – спросила женщина.

– Нет.

Он был искренен, когда отвечал так. Ему и Челябинск был теперь не нужен. Все восстановилось в один миг. Надо лишь собрать воедино мысли, привести их в порядок. Отвернулся к окну. Далеко на лугу паслись коровы. Пастух застыл неподвижным столбиком.

– Скажите, – произнес Козлов, не оборачиваясь, – у вас бывает так: вы оглядываетесь по сторонам, и вам кажется, что вы уже были в этих местах? Все знакомо до мелочей.

– Да.

– Правда? – Он повернул голову и внимательно посмотрел на женщину.

– Бывает. Такое неясное чувство, ощущение узнавания…

– Да-да, – поспешно кивнул Козлов.

– Когда знаешь, что откроешь вот эту дверь, а за ней тебе все знакомо, хотя никогда прежде здесь не бывал. И вот ты эту дверь открываешь, а за ней…

Козлов замер.

– …все так, как представлялось.

– Но почему?

– Не знаю, – пожала плечами женщина.

С ней происходит то же самое, что и с Козловым. Ничего особенного. Просто так устроен мир.

– Удивительно, – пробормотал Козлов.

– Да, – согласилась женщина. – И невозможно найти этому объяснения.

– Ваш чай остывает.

Козлов залпом выпил два стакана, один за другим. На третий его уже не хватило.

– Переоценили свои силы! – засмеялась женщина.

И Козлов засмеялся вместе с ней – счастливо и смущенно одновременно.