Если бы он тогда не открыл дверь! Насколько легче сейчас была бы его жизнь! «Может, и сейчас не стоит открывать?» – мелькнуло в голове.

Люка положил крестик в карман и, прочистив горло, громко сказал:

– Входи! – но не повернулся к двери.

– Твоя секретарша просила передать тебе, что она только что уволилась. Очевидно, мой визит стал последней каплей.

Хотя Софи и произнесла эти слова натянуто и сдержанно, казалось, что в ее голосе все равно прозвучала былая ласка.

Люку охватило сильное волнение при мысли, что сейчас придется обернуться. И это его – человека, который ничего не боится!

Оставалось надеяться, что прошедшие годы безжалостно обошлись с Софи: может, она увлеклась наркотиками, которые ее преждевременно состарили, или беременна сейчас тройней… Пусть хоть что то изменит ее к худшему, чтобы, наконец, в его сердце погасла страсть к этой женщине!

Обернувшись, Люка обнаружил, что время, действительно, обошлось жестоко… Но не с Софи, а с ним, потому что ему явилось настоящее совершенство.

Софи Дюранте снова стояла перед ним.

Ее платье бледного оттенка слоновой кости подчеркивало изгибы великолепной фигуры. Туфли неброского цвета подчеркивали красоту ее ног. Длинные черные волосы были уложены в узел на затылке – а ведь он помнил, как они когда то рассыпались блестящими волнами по обнаженным плечам Софи.

Подняв глаза к ее лицу, Люка впился взглядом в рот с полными, слегка сжатыми губами. Он помнил их улыбающимися, а еще прикасающимися к нему в таких местах… Об этом сейчас лучше не вспоминать, и Люка заставил себя посмотреть в темные глаза Софи.

Она была такой же прекрасной, какой он ее запомнил. И так же, как и при их расставании, в ее взгляде читалось, что она его терпеть не может. Люка посмотрел на посетительницу с взаимной неприязнью и коротко кивнул:

– Софи.

Он не знал, как ее приветствовать: может, пожать руку или расцеловать в обе щеки? Вместо этого он лишь указал на кресло, приглашая сесть.

Она последовала приглашению, поставив рядом с креслом свою сумочку от известного дизайнера и изящно скрестив ноги в лодыжках.

– Хорошо выглядишь, – произнес Люка, надеясь, что Софи не обратила внимания на то, что затем он прочистил горло. Нежный аромат ее духов вызвал в памяти мучительные воспоминания.

– Да, у меня все хорошо, – ответила она и натянуто улыбнулась. – Разумеется, я вся в делах.

– Работаешь? Наверное, плаваешь на океанском лайнере?

– Нет. – Она покачала головой. – Я занимаюсь организацией различных мероприятий.

– Правда? – Люка даже не потрудился скрыть удивление. – Ты ведь вечно всюду опаздывала.

Он кинул взгляд на кольцо на ее пальце: рубин, оправленный в итальянское золото. Очень старомодное. Он бы такое для нее не выбрал.

– Кажется, у меня ужасный вкус в драгоценностях, – заявил Люка.

– Прекрати! – предупредила Софи. – Не смей меня больше оскорблять! Ты даже не поинтересуешься, зачем я здесь?

Он посмотрел в глаза единственной женщины, с которой занимался не сексом, а любовью, и пожал плечами.

– Думаю, ты сама мне об этом расскажешь.

Он прекрасно знал, в чем причина, но пусть ее излагает Софи. К чему лишать себя удовольствия смотреть, как она перед ним изворачивается?

– В пятницу моего отца, возможно, освободят из тюрьмы по исключительным обстоятельствам.

– Мне это известно.

– Откуда?

– Иногда читаю новости, – с сарказмом ответил Люка и уже более мягким тоном спросил: – Как он себя чувствует?

– Не притворяйся, что тебе есть до этого дело.