Изменить размер шрифта - +

 

***

 

— Стефан, пожалуйста, не делай этого.

Я на полпути по коридору из спальни Эмили, когда слышу срывающийся в мольбе голос, который эхом разносится по дому. Этот до жути знакомый голос подталкивает меня вперед по темному коридору. Луч света просачивается через дверь рабочего кабинета, отбрасывая тени на деревянном полу. Если быть точным два луча. Я тихо подхожу ближе, привлеченный голосами, доносящимися изнутри. Приближаясь к двери, я снова слышу голос. Осознание того, кому принадлежит этот голос, врезается в меня, как товарный поезд. Мама? Что она там делает так поздно? Я подхожу еще ближе, стараясь держаться за дверью. Дверь открыта ровно настолько, чтобы увидеть их размытые фигуры, стоящие близко друг к другу.

У меня занимает лишь мгновение, чтобы понять, что второй голос принадлежит Стефану. Я несколько раз слышал, как он разговаривал таким голосом, когда отдавал приказы на кухне. К моему удивлению, моя мама прижимается к нему теснее. От интимности этого жеста у меня кружится голова. Я в шоке. Какого черта здесь происходит? Я никогда не видел отца Эмили рядом с моей мамой. Он всегда держал с нами дистанцию. Я уже собираюсь войти, когда голос моей матери пронзает воздух.

В растерянности я наблюдаю, как она рыдает в пиджак Стефана и тихо колотит кулаками по его груди. Стефан хватает ее за плечи и медленно отступает назад, как я предполагаю, в попытке держать ее на расстоянии вытянутой руки.

— Мне жаль, Розалин. Если Эвелин обнаружит, она отберет у меня все, — говорит он, почесав затылок.

— Поэтому ты просто вышвыриваешь нас, как ненужный мусор?

— Вы можете остаться здесь, пока ты не найдешь себе новую работу где-нибудь в другом месте. Если хочешь, я могу найти тебе работу в другой семье.

— Ты придурок, — кричит она.

Вдруг я понимаю, что Эмили возможно слышала ссору не своих родителей, а моей матери и ее отца. Не может быть, чтобы я один это слышал. Я поворачиваюсь и смотрю в темноту коридора, внимательно прислушиваясь к шагам, но ничего не слышу.

— Розалин, перестань.

— Ты говорил, что любишь меня. Ты говорил, что бросишь свою жену, и что мы станем семьей.

— Я должен думать о том, что лучше для моих детей, — говорит он с досадой.

— Нет, ты просто думаешь о том, что лучше для тебя. Ты хотел позасовывать свой член во все дырки, а теперь ведешь себя так, будто все это совсем ничего для тебя не значило.

Я напрягаюсь от резкости слов моей мамы. Пока я рос, я ни разу не слышал, чтобы моя мама так грубо выражалась.

— Я действительно забочусь о тебе, но я не уйду от Эвелин. Я не могу разрушить эту семью.

— Тогда, все кончено?

— Я выплачу тебе годовое выходное пособие. Это поможет тебе встать на ноги. Если тебе потребуется больше, просто скажи мне.

— Не могу поверить, что все это происходит.

Я наблюдаю, как моя мама прикрывает рукой рот, сдерживая очередное рыдание. Ярость клокочет во мне, когда я вижу, что Стефан явно равнодушен к слезам моей матери. Как он может оставаться таким чертовски холодным? Думаю, это не должно удивлять, когда кто-то настолько богатый, надеется на быстрое решение проблемы, просто швырнув деньгами.

— Мне жаль, я не хочу причинить тебе боль, — говорит он, слегка дотрагиваясь до ее плеча.

— Слишком поздно.

— Я хочу помочь тебе.

— Оставь свои деньги себе, Стефан. Мне от тебя ничего не нужно.

Моя мама дает ему пощечину с такой силой, что даже я удивляюсь. Но еще более поражает спокойствие и выдержка Стефана. Он не вздрагивает от удара. Вместо этого, он просто одергивает свой пиджак и отходит, чтобы налить себе еще одну порцию бренди. Моя мать отворачивается от него, теребя в руках свой фартук, по ее щекам текут слезы.

Быстрый переход