Малдун шел за Джоан, но всякий раз, как только он приближался к ней на достаточное расстояние, чтобы отобрать у нее ключи, она делала шаг вперед и снова становилась недосягаемой.

– Они переехали сюда и сделали в доме ремонт, – продолжала тем временем ДаКоста. – Вернее, домом занималась моя мама, а Донни в это время освоил Интернет и стал играть на фондовой бирже. В результате ему удалось сколотить себе целое состояние. – Ключи еще раз больно ударили ее по руке. Она зашагала вглубь коридора, Малдун тенью следовал за ней. – Но потом она заболела, и ее поместили в больницу… В общем, как мне помнится, она очень долго болела и до этого момента. Болезнь Ходжкина в четвертой стадии не появляется вот так, внезапно. Ну вроде того что вы сегодня живы и здоровы, а завтра – бац! – и уже больны. Причем серьезно. Мама, конечно, заболела не вдруг, но в то время, о котором я говорю, она наконец выяснила, насколько опасен ее недуг. Этот дом стал последним ее проектом. Наверное, именно поэтому Дон наотрез отказался продавать его и переезжать к бабушке с дедушкой после того, как… Ну, вы меня понимаете.

Ключи ударили ее по ладони два раза подряд.

Джоан остановилась у закрытой двери:

– Я больше чем уверена, что он там. Забаррикадировался, если можно так выразиться. Подготовился к нападению пришельцев. Донни ДаКоста с ноутбуком на коленях и в шляпе, обмотанной алюминиевой фольгой. Больше похоже на детскую игру. А вы любили в детстве играть?..

Она снова принялась вертеть ключи на пальце, но на этот раз Малдун ловко перехватил их и аккуратно снял металлическое кольцо с ее пальца. Майк переложил ключи себе в карман, и получилось так, что их пальцы переплелись. Все это произошло в одно мгновение, и Малдун, не давая ей опомниться, спросил:

– Когда умерла ваша мать?

– Это было очень давно, – отозвалась Джоан, глядя на их руки. – С тех пор прошло двенадцать лет. Мне тогда исполнилось двадцать. – Она перевела взгляд на Малдуна. – Со мной все в порядке, не волнуйтесь. То есть должно быть, по крайней мере. Я плачу своему психиатру хорошие деньги.

Он улыбнулся ее шутке. Ей хотелось хоть как-то смягчить ситуацию. К тому же она надеялась и даже рассчитывала на то, что он сейчас улыбнется.

– Мне кажется, что большинство людей никогда не перестают тосковать по своим матерям. Вам, наверное, вдвойне тяжело приезжать сюда, потому что этот дом когда-то принадлежал вашей маме.

Джоан снова попыталась отшутиться:

– Ничего страшного, нас так просто не убьешь, зря они надеются. От трудностей мы только крепчаем, верно?

– Только иногда эти трудности кажутся хуже шила в заднице.

Джоан рассмеялась, но, когда снова посмотрела на Малдуна, ее взгляд удивил его. Он увидел настоящую Джоан, без защитной скорлупы и показного лоска. Ранимую, добрую женщину. Такую искреннюю, что у него перехватило дух.

– Я ненавижу этот дом, – тихо произнесла она. – Спасибо, что не отказались приехать сюда со мной. Спасибо, что… – Она сжала его ладонь.

Малдун понял, что судьба предоставляет ему прекрасный шанс признаться в своих чувствах. Сейчас он должен сказать ей, что она сумела потрясти его при первой же встрече. Что он даже думать о ней как о сестре не желает. А потом – будь что будет! – сгрести ее в охапку и поцеловать.

Но он стоял на месте как полный идиот и не сводил с нее глаз.

Она отпустила его руку и повернулась к двери. Затем выпрямилась, расправила плечи и приготовилась ко встрече с братом. Момент был упущен. В эту же секунду он уже увидел перед собой прежнюю Джоан-воина, готовую к сражению.