— Отменяю заказ, — прошептала демонесса, занося перо над последней графой инкуба.

— Зачем? — его теплое дыхание коснулось щеки, и он заметил с улыбкой. — Если тебе нужно заставить избранника ревновать, пусть инкуб работает.

— Так вы согласны…? — демонесса невольно обернулась и, столкнувшись с ним нос к носу, замерла.

— С чем? — в те мгновения, когда бровь Люциуса удивленно или же вопрошающе поднималась вверх, а взгляд становится плутовским, ее голос невольно обрывался.

Вот и сейчас Олимпия не успела совладать с ним:

— С тем… что…, что некоторая хитрость в отношениях нужна…

— Да, согласен. — Выдохнул у самых ее губ.

— Прекрасно! — Олимпия расцвела улыбкой и, хлопнув в ладошки, растворилась. Одним этим избежала опасного поцелуя и не менее опасных откровений.

Вот только Люциус все же понял — кто, исчезая, смахнул сахаринки с его губ.

42

Просыпаюсь я, как в сказке: слегка придавленная к кровати, окутанная чужим теплом, и страстно целуемая где-то в области правого уха. Помнится, раньше хотела, чтобы Глеб так ласкал по утрам, потом поняла, что Глеб может катиться в тартарары, но замену я ему так и не нашла.

А тут…

Ах… и мурашки по коже. Открываю глаза и эх… не Нардо.

Похож, но не он. Красивый брюнет с синими глазами и поистине самой сексуальной улыбочкой оторвался от моего правого уха и навис в сантиметре от меня.

— Проснулась.

— Здоров, брюня. — Поздоровалась в лучших традициях подруги Женьки. Брюня не понял, удивленно отстранился.

— Что?

— Привет тебе, говорю. — Я сонно улыбнулась. — Давно здесь обитаешь?

— Сейчас поздороваюсь как нужно, потом отвечу, — пообещал красавец и его горячие руки скользнули вниз, а губы стремительно приблизились.

Состыковка губ прошла удачно. Меня лизнули, затем нижнюю губу восхитительным образом прикусили и вторглись вглубь в надежде встретить бурное приветствие. С приветствием он обломался, я все силы отправила на то, чтобы не уснуть. Так что в моем безответном пространстве он возился недолго.

При этом его руки бесчинствовали внизу, работая над преодолением тканевых барьеров пижамного костюмчика. Работали успешно, к моменту, когда он отлип, на мне осталось всего ничего. И это «ничего» он с сияющим взглядом оглядел. Меня накрыло смутное подозрение о том, что какая-то расчетливая сволочь специально его ко мне подослала.

Ведь не будь в спальне светло, приняла бы за Нардо, а с ним… А с ним прощай факт жертвенности. И тогда…

Нет, нужно все-таки найти главу оппозиции дьякольского брака и вступить в нее, иначе совратят и не заметят. Я обратила все свое внимание на восхищенного визитера. Кажется, через него только что прошла дрожь удовлетворения от увиденного. А как еще охарактеризовать вспыхнувшие и быстро погасшие руны на мощном теле?

— Не отозвали, — произнес он задумчиво и вернулся к созерцанию меня.

Я внаглую расценила это по-своему:

— Замерз?

— Сейчас согреюсь, — сообщил чернявый, не забыв умопомрачительно и многообещающе улыбнуться. Его руки потянулась ко мне — к неподвижной мне, несмотря на мой сердитый взгляд и возглас:- Эй!

— Я в грелки не записывалась, в обогреватели тоже… — ох!

Какие умелые пальчики, вот только я против посягательств. Из последних сил попыталась отвернуться от его ласковых и наглых ручек:

— Мы вообще-то мало знакомы!

— Сейчас исправим.