— Эх! Блин, я тут гостья, а пахать буду, как своя.

Покосилась на увальней лесных с лицами удрученными, решилась согласиться с трудовой повинностью. Кто ж знает этих проходимцев, если не соглашусь, то и сама ничего не съем.

Герман меня к поклаже подвел. Смотрю: и толи они набег на деревеньку успели сделать, толи от них здешние откупаются, оставляя провизию, да с собой у них не хилый воз с продуктами. Не просто живность, набитая в лесу, а даже овощи в мешках и что-то по корзинкам.

— Ну, и что делать?

— А вот что, — верзила, оглядывая поляну со снующими туда-сюда мужиками, начал рассказывать, — нас пятнадцать человек. Значит: Симорт любит копченое мясо, Якеш рыбу, я…

— А ну, погоди! Ты в шайке поваром?

— Ну, я. — Довольным голосом ответил разбойник.

— Раз так, отвечай: ты как раньше готовил?

— Один казан на всех. — Одним мощным движением он спустил тяжелый мешок с телеги.

— А как же их предпочтения?

— А мне-то че?! Ели и не тявкали.

— И ты думаешь, я сейчас каждому в отдельности готовить буду? Ага, разбежалась!

— Так ты ж жертвенница! — возмутился он.

— Да что с того? Я что робот вам или кухарка наемная?

— Ну, так… — прищурился недобро и надо мной навис с угрозой в голосе, — ты жить хочешь?

— Я жить буду, а готовить по запросам — нет. Двигайся, — отмахнулась от него, как от мухи. — Дай глянуть, что у вас припасено.

Наглость — второе счастье, мужик зыркнул недовольно на меня и все же отошел. А я полезла на воз с ревизией. Запасы были так себе, никакого разнообразия. Почти как у нас: картошка, рис, рыба и мясо, что-то желтое, на помидоры смахивающее, баклажаны, лук, … какая-то дрянь.

— Это что? — я подняла вверх, пучок оранжевой тины.

— Морковь.

— Дрянь это, а не морковь. И я бы тоже такую гадость готовить не решилась!

— Ее Кампок любит, — обиделся Герман.

— Вот Кампок пусть и жует всухомятку. После такого точно заворот кишок заработает. А значит минус один, и останется четырнадцать мужиков и я. А если найти еще пару любителей оранжевых бодылей, то минус этих самых любителей.

— Слышь ты, девка, я тебе наших травить не дам!

— Значит, сам отравишь… — буркнула я под нос и сдвинула мешковину в сторону от других корзинок. Нашла яйца, курицу без головы ощипанную, но не обожженную, и муку. Вслух возмутилась.

— Хоть бы перец болгарский был или помидоры и еще масло из подсолнечника, а лучше и то и то…

— Так есть! — обрадовался он.

— Так давай. А пока вытаскиваешь, значит слушай мою команду: мне нужен поваренок, огонь под два казана, один под картошку отварную, другой под овощи тушенные и еще два детины-дубины.

— Кого?

— И еще двое таких же, как ты, мупсик!

— Не дури… — протянул он кровожадно и руки в кулачищи сжал.

— Ладно, черт с вами с мужиками! Не поймешь когда ласково можно, а когда грубо нужно. Значит: мне тебя, громила, и вот того, с кривым носом и этого, безухого.

Здоровяк их подозвал, а потом крутанулся ко мне и ручищей взял за грудки. Подвесив на уровне своего лица, пробубнил сквозь сжатые зубы.

— Меня зовут Герман, второго Кампок, третьего Симорт. Обращайся по именам.

Да, зависнув, трудно придать голосу бравые нотки, но даже тут я справилась.