— Слышишь, капрал? Бросай этих оболтусов и приводи себя в порядок.

— У-у-у!.. — Штольц оттолкнул от себя связанных, и, не удержавшись, они тотчас повалились на пол.

— Одевайся. — Макс бросил ему куртку и штаны. — А с ними мы еще побеседуем.

— И чего чикаться! Выкинуть в окно — и все. Там высоты метров пятнадцать.

— Почикаемся, Штольц, почикаемся! Вопросов у нас к этим субчикам предостаточно. Без малого — триста тридцать три. И еще один — от меня лично. Насчет Микки…

Гнедой скакун мчал во весь опор. Пригнувшись к холке, Рюм не оглядывался. Отряд Венетто стлался за ним, стараясь не отставать. Навряд ли им было понятно его состояние. Черный Кардинал впервые выказал явные признаки смятения. Слишком уж спешно пустились они в путь, и никогда раньше от Рюма Лучано не слышали столь противоречивых команд.

Пыль шлейфом тянулась за всадниками, превращая пройденное пространство в подобие гигантской клубящейся змеи. Кони молотили копытами по земле гулкой рассыпчатой дробью. Расстояние в две дюжины миль одолели в каких-нибудь полчаса, и у Рюма вырвался вздох облегчения, когда он разглядел вдали зубчатые башни Галенфайтса. Именно сюда, по сообщению епископа, были доставлены странные пленники. Разумеется!.. Эти олухи собирались их пытать, вырывать несуществующие признания! При церкви образовался своеобразный анклав жаждущих крови. Бонго не раз поговаривал, что среди служителей инквизиции встречаются порой откровенные параноики. При виде сгорающих на костре их трясло от возбуждения, и тот же Бонго уверял, что эти придурки испытывают самый настоящий оргазм. Чужой вопль, чужие корчи — все повергало палачей в подобие наркотического блаженства. И вдвойне чудно было слышать подобные рассуждения от Бонго — человека, который не задумываясь жал на курок, обрывая жизни совершенно не знакомых ему людей. Рюм в отличие от приятеля относился к инквизиции с меньшей брезгливостью. Все, что на благо, — то и на благо. И пока пути-дорожки с рыцарями от инквизиции у них совпадали, он готов был терпеть их. Вот и сейчас — хочет того Бонго или не хочет, но именно инквизиторы помогли им, схватив проявившихся из небытия «слуг дьявола». Разумеется, пришельцев следовало прикончить. В самую первую минуту. Но хорошо уже и то, что их обезоружили, бросили в темницы. Теперь на правах могущественного и доброго служителя церкви Рюм надеялся разрубить узел одним ударом…

Гортанно прокричал что-то Венетто, приветствуя стражника между зубцов стены. Человек помахал в ответ, тяжелые ворота со скрипом опустились и перекинулись через ров подобием моста. Скакун под Рюмом гарцевал и перетаптывался на месте. Разгоряченный стремительной скачкой, Рюм не заметил того, что должен был заметить. Человек, только что махавший им рукой со стены, медленно опустился на колено, и теперь между зубцов виднелась только часть его склоненной набок головы.

Конь Рюма взвился на дыбы. Это хозяин, интуитивно ощутив опасность, вонзил в бока животного шипастые шпоры. Однако было уже поздно. Ворота с грохотом ударили о дощатый настил, и всадники с ужасом увидели нацеленный на них ствол пушки. Фитиль шипел, дымный огонек приближался к воронке запала. Пушка ударила практически в упор, а в следующее мгновение всадников накрыл шквальный огонь из автоматического оружия. Уже умирая от пули, угодившей в грудь, Рюм машинально отметил, что люди, стрелявшие по отряду, не были без доспехов. Кожаные пояса, нечто напоминающее хаки… Все верно, зачем носить на теле железо, если кевлар легче!.. Отряд таял на глазах. Было ясно, что они опоздали. Опоздали самым безнадежным образом…

Стрельба продолжалась. С ржанием падали лошади, сбрасывая с себя седоков, мешая друг дружке, усиливая панику и преграждая путь к отступлению.