«Любопытство, наверное, сродни болезни. Гложет и поднимает температуру. Впрочем, и тонизирует в отличие от тех же болезней. Фредерико де Вальдек был человеком любопытным. Он прожил до ста девяти лет и погиб под колесами шального экипажа, засмотревшись на смазливую парижанку. До самых последних дней он писал пейзажи тех мест, где побывал. Два года этот счастливчик прожил в одном их храмов майя. Честное слово, я завидую ему! Отчаянно завидую… Самое страшное на земле — глупость и равнодушие. Одно взаимодополняет и укрепляет другое. Дурак — чаще всего равнодушен, а равнодушные обречены на умственную косность — даже при наличии недюжинных способностей. И та же глупость вполне исправима, если присутствует любопытство. Слова «что», «когда» и «почему» — лучшие из существующих стимулов. Дерзай и обязательно узнаешь. Хоть что-то из того, что нам позволено узнать. А все и про все ведают лишь законченные тупицы. Только они одни…

И все-таки — что увело древних индейцев от берегов Усумасинты на северный Юкатан, от великолепных дворцов Паленке в Ушмаль? И кто в действительности построил «Пирамиду Волшебника»?.. Может, и впрямь непобедимый сын колдуньи?.. Неужто были они раньше?.. Господи! Почему я здесь, а не там и не вижу все собственными глазами?..»

— Елки зеленые! Да вот же оно самое!.. Ответ, который мы ищем!..

Дювуа возбужденно поднялся, зашагал по комнатке взад-вперед. Сердце его колотилось, он лихорадочно размышлял. Не сразу рука его прикоснулась к рации на груди.

— Лик, подойди сюда. Я хочу с тобой переговорить. Срочно…

Голос Макса звучал оживленно и бодро.

— В общем, эти субчики развернули здесь целое мини-фэбээр! Нам удалось навестить их резиденцию в Мадриде, и знаете, что нам удалось обнаружить? Бездну интереснейших документов…

— Ты еще не сказал, что нас там чуть было не прикончили, — вмешался Штольц. Одна рука его была перебинтована и висела на перевязи. — С нами воевали какие-то индейцы, представляете?

— Точно! Каким-то образом эти ребята вычислили нас еще на подходе. Ни одного из них так и не удалось взять живым. Дрались они отчаянно.

— Самое странное, — снова вмешался Штольц, — что там не было ни одного испанца!

— Ты уже говорил об этом!.. — отмахнулся Макс. — Это ладно, но какие любопытные бумажки мы там обнаружили! Эти ребятишки готовили покушение на Колумба! Да-да — того самого! Целый список имен и фамилий! И все — люди, подлежащие уничтожению.

— Судя по всему, кое-кого они успели уже отправить на тот свет, — добавил капрал. — И денег там было три или четыре мешка. Откуда столько?..

— Так вы забрали документацию? Где эти списки? — Дювуа лихорадочно выхватил у капрала пухлый пакет. — Это все?

— А тебе мало? Есть еще кое-что здесь. — Штольц придвинул к историку пухлую сумку. — Полюбуйся, полюбуйся… Там есть чертовски важные бумажки. Практически вся их сеть — с явками и даже подобием паролей. Бельгия, Португалия, Франция… Рюма мы шлепнули, испанское гнездышко разорили, но сдается мне, мои дорогие, что это лишь надводная часть айсберга. Самое важное — добраться до самого Гершвина, а он, чую, сшивается где-то здесь, в Италии. Возьмем второго — он все нам выложит: и про хозяина, и про то, чем именно не понравились им эти синдбады-мореходы. По крайней мере про этого второго мы уже кое-что знаем.