Около девяти вечера я въехала во двор большого серого дома и припарковалась возле контейнеров с мусором. Первая квартира находилась у самого входа, я нажала на звонок.

– Ура, – раздалось с той стороны, – папка пришел!

Без всяких вопросов дверь распахнулась, на пороге возникла девочка с горлом, завязанным шарфом.

– А что ты принес больному, страдающему ребенку, – завела она, но потом, увидев, что у входа стоит вовсе не отец, ойкнула: – Вы к кому?

– Мама дома?

Девчонка повернулась, но крикнуть не успела, потому что из глубин квартиры появилась молодая полная женщина, вытирающая руки о фартук.

– Что‑то ты рано, – говорила она, приближаясь ко мне, – котлеты не поджарились.

– Это не папа! – сообщил ребенок расстроенным голосом.

– Уже вижу, – ответила мать и спросила: – Ищете кого?

– Простите, – осторожно спросила я, – Дарья Ивановна Васильева вам кто?

– О боже, – закатила глаза тетка, – пять раз уже объясняла: никто! Не живет здесь такая! А вы не поверили и приехали! Ну что, милиции больше делать не­че­го!

– Я не из милиции…

– А откуда?

– Заведую книжным магазином…

Женщина две минуты послушала мои сбивчивые объяснения и решительно прервала их:

– Аня, иди в кровать.

– Ну мамочка, – заныла девица, сгорающая от любопытства, – почему?

– У тебя ангина, ступай, ступай, а то позвоню сейчас отцу на работу, и никаких подарков тебе не бу­дет.

Тяжело вздохнув, дочь повиновалась.

– А ну идите сюда, – велела хозяйка, – на кухню. Вас как зовут?

– Даша.

– Очень приятно, Тоня.

Впихнув меня в тесное, заставленное шкафчиками пространство, Антонина попросила:

– Сделайте милость, расскажите поподробней, что это за идиотская история?

– А в милиции вам что сообщили?

Тоня сердито загремела чайником.

– Разве от ментов правды добьешься? Сначала один позвонил, потом другой, затем наша паспортистка из жэка. Знаете, очень неприятно выяснить, что на твоей законной жилплощади еще кто‑то прописан.

Я попыталась связно изложить события, а потом предположила:

– Мо­жет, эта Дарья тут раньше жила?

– Это невозможно, – ответила Тоня, – этот дом – один из первых московских кооперативов, построили его в сорок восьмом году для сотрудников закрытого НИИ. Мой отец был директором предприятия.

– Что же вы получили квартиру на первом этаже? – невольно ляпнула я.

– Так люди какие были, – всплеснула руками Антонина, – не то что нынешние начальники, норовят себе побольше откусить. Папа считал стыдным взять себе лучшее, вот почему мы на первом этаже оказались. Уж мама его пилила, пилила. Ну да это не интересно. Въехали родители сюда в сорок восьмом, меня еще и в помине не было. Поселились вчетвером: отец, мать и две бабушки – теща со свекровью.

Я вздохнула. Представляю, каково пришлось несчастному директору завода. Коктейль из двух престарелых родственниц, причем каждая небось считала себя самой больной, это бу­дет похуже домашних крокодилов.