|
И вы столь же прекрасны, даже гораздо прекраснее, чем все эти цветы в ботаническом саду. Цветы же ощущают родство с вами, так и тянутся к вам, желая быть ближе. С ними в союзе ощутимо счастье, то великое и ни с чем несравнимое счастье материнства. И вся эта красота идет сюда вместе с прекрасным весенним утром. Людей нигде пока что нет. На лепестках и на листьях лежит роса, которая очень почему-то хочется трогать губами, прикасаться к ней. Потом что чище этой росы вряд ли что-то еще найдется в мире. Вся полнота счастья ощутима тут и не может не радовать. Посмотрите, какие чудесные голубые цветки на этом кустарнике! Можно очень легко погладить лепесточки этих цветков. Вы ощущаете на пальцах росу? Разве это не прекрасно?! А чуть дальше крупное дерево с розовыми цветками. Оно словно все усыпано ими, цветки занимают все пространство, закрывая собою листья. Даже создается впечатление, что на этом дереве листьев нет вовсе. нужно подойти поближе и убедиться, что листья все же есть. Их тоже очень хочется легонько потрогать, чтобы только ощутить на пальцах эту ни чем несравнимую прелесть утренней росы. Но самое яркое здесь – это кустарник с оранжевыми цветками. Как же он чудесен! Кажется, что в природе не бывает ничего подобного никогда. Так прекрасно увиденное, что вы даже уже не хотите трогать эти лепестки, а только хотите смотреть на них, смотреть глазами и радоваться тому, что жизнь тут может представать в оранжевом цвете. И правда, получается, что жизнь оранжевая, розовая, голубая. И еще она, конечно, белая, потому что большинство деревьев и кустарников в ботаническом саду все-таки цветет именно белым цветом, а не каким-то иным. Словно вся чистота мира сошлась на этих первозданно белых лепестках и сделала такой доступной радость бытия. И снова захотелось жить. Снова захотелось любить и быть любимой. И захотелось хотя бы мысленно всегда возвращаться в этот чудесный сад, прелестнее которого нет ничего на свете уже хотя бы потому, что это сад вашей великой и чудесной души.
После формирования данного представления будущая мама может уже полностью отдаться тому, ради чего все и затевалось, – родам. А за дело должен взяться отец будущего ребенка. В те часы, когда будут проходить роды, он должен прочитать текст словесного настроя и сформировать представление. Текст читается вслух прямо по этой книге. Разумеется, здесь не назначается какой-то специальный день недели или какой-то определенный час. Не назначается потому, что текст словесного настроя должен читаться будущим отцом тогда, когда его супруга будет рожать. При этом отец, конечно же, не должен находиться рядом со своей женой. Ему вполне хорошо будет дома. Будущему отцу следует удобно расположиться в кресле или на диване возле окна, открыть или приоткрыть в случае холодной погоды окно, немного подумать – вспомнить прошлое, представить будущее. А потом прочесть вслух, не отступая от данной книги, вот этот текст.
Все на свете пороги из гибких картин этих сотканы. Остаются лишь времени прежнего мягкие дни. Пустота будет в этих желаньях немножечко скомкана. Сожаление придет в тишину, даже если огни вдруг покажутся чем-то совсем уж законченным. Кто-то сможет приблизиться к первым шагам в пустоте. И сорвутся дороги. И даже чуть звонче зазвенит колокольчик на этой дуге. Кто-то выйдет туда, где было уже начинается и стремится как можно скорее пройти по дороге желаний. Тут многое старится очень медленно, если можно, то можно в пути ощутить тут такое стремленье грядущего, что совсем уже просто окажется вдруг постигать этот мир, от которого самое лучшее тут останется дольше обычного. Только вернут тишину эту нервную после всего, что назначено. Сохранить будет можно пространство предвзятого этого сна, от которого мысли исчезнут мрачные. И опять подступает к усталому миру былая весна. Тут и книги внезапно покажутся быстрыми. Это век притворится опять же немного другим. Можно будет стезю всех желаний выстроить и направить туда, где прозрачный дым вдруг окажется ближе всего к тому времени, от которого проще всего уходить в тишину. |
