Капитан Тигр повел свою карету на юг, увозя с собой княгиню Розосвету и Розалинду, ее служанку. Еще с ними уезжали маленькая глиняная голубка, менестрель Гвилл, обмотанный тяжелой цепью червонного золота, а также Фриц Верлийский, по рождению законный правитель Верлийского царства.

Когда все стихло, я нежно поцеловал Фриду в щечку.

— Ты только подумай, — сказал я. — Его потомки будут править вечно! Устрашающая перспектива!

— И я подозреваю, ты еще не раз нагрянешь к ним в грядущие века, чтобы нарассказать сказок про их предков?

Я нахмурился: мне не понравилась тень сомнения на ее милом личике.

— То, что я шатаюсь по свету довольно давно, вовсе не означает, что я буду шататься так вечно.

— И у нас есть только твои свидетельства того, как долго ты шатаешься, правда ведь? Неужели ты думаешь, что я хочу водить дружбу с человеком, которому уже тысяча лет?

— Если ты боишься, что возраст сильно повлиял на меня, ты ошибаешься. Тебе доказать?

— Не сейчас. — Она попыталась сбросить мою руку с плеча, но это ей не удалось.

Я нежно пожевал ей мочку уха.

— Надеюсь, Фриц будет относиться к птице с уважением. Она довольно требовательное божество. Его предки — Дусс и Берн — поняли это, и их мать, Белороза, — тоже. Его дядька, Звездоискатель, познал истину дорогой ценой. Одним словом, опасная голубка.

— Несомненно. Но почему бог навлек на царскую семью столько несчастий?

— Я говорил уже, что никогда не пытаюсь понять логику богов. Но, возможно, царская семья допустила ошибку. Мореяшма, например. Ее сын, Быстроклинок, был неважным царем, а Звездоискатель по некоторым признакам мог оказаться еще хуже. Поэтому Верл решила принести в царский род немного свежей крови. Или ей просто наскучило целых сто лет сидеть взаперти во дворце, и она решила постранствовать, как делала это со мной. Я думаю, отпуск в «Приюте охотника» ей понравился.

Фрида фыркнула — этот звук определенно не шел ей.

— У тебя на все готовый ответ, да?

Опять пикировка…

— О чем это ты?

— Я понимаю, голубка была спрятана за часами. Ты, случайно, не рыскал там весной, нет? Не находил ее раньше?

— Княгиня Розосвета опознала в ней подлинную Верл, — возмутился я в ответ на такое неверие. — Уж не думаешь ли ты, что я стал бы целое лето таскаться по северным болотам, знай я, что она здесь? И потом, есть ведь еще родимое пятно.

— Когда ты залез на конюшню, а Фриц поймал тебя там — насколько я помню, он ведь был тогда без рубахи, а?

— Откуда мне знать было тогда, что родимые пятна кого-то интересуют? Позволь напомнить тебе, это княгиня Розосвета подняла вопрос насчет родимых пятен! Она-то и опознала отметину.

— Да эта старая ведьма не видит ничего даже у себя под носом.

— Фрида, любовь моя! — взвыл я. — Ты что, считаешь своего брата самозванцем? Ты считаешь, он врал, утверждая, что бог говорил с ним? Как он тогда надеется пройти святого Хола?

— Да не знаю я! — вздохнула она. — Хол может решить, что так будет лучше для царства. Даже богам приходится иногда грешить против истины, наверно. Фриц был бы просто дураком, если бы упустил такую возможность, разве нет?

Я тоже вздохнул — печально видеть так мало веры в существе столь юном и невинном.

— Ночь выдалась долгой и утомительной, о мой хрупкий цветок эдельвейса! Почему бы нам не подняться в спальню?

— Спальню?

— Почему бы и нет? Приближенный к святым Благонрав Суфский учил верных, что любовь приходит в разных обличьях и что надо всегда принимать то, что даруется.