Хёгсмед – психиатр, не забывай.

Проехали район вилл, за ним шли застроенные таунхаусами кварталы, а потом дома кончились. Справа и слева от дороги простирался луг, а за ним, по мере приближения, постепенно росла выкрашенная серо-зеленой краской колоссальная бетонная стена. Не меньше пяти метров высотой, а по верхней кромке стены – туго натянутая, похожая на огромную растянутую пружину спираль колючей проволоки.

Не хватает только сторожевых башен с вооруженными часовыми.

За стеной – большое серое здание, чем-то напоминающее замок. С дороги виден только верхний этаж с рядом узких зарешеченных окон.

Там, за этими решетками, они и сидят, подумал Ян. Опаснейшие из опасных. Те, кого ни под каким видом и ни при каких условиях нельзя выпускать на свободу… А мне туда и надо.

Сердце заколотилось. А вдруг Алис Рами в эту самую секунду сидит и смотрит на него в одно из этих окошек? Через решетку?

В стене обнаружились широкие стальные ворота, но остановка там запрещена, и машина остановилась на разворотном кольце. Приехали. Он покосился на счетчик – девяносто шесть крон – и протянул сотенную бумажку:

– Сдачи не надо.

– Ну-ну… – Таксист был явно разочарован скромностью чаевых. Конфет детям не купишь. Он даже не вышел из машины открыть клиенту дверь.

– Надеюсь, повезет, – буркнул он, протягивая Яну квитанцию.

Ян кивнул и одернул пиджак:

– А вы знаете кого-нибудь, кто здесь работает?

– Нет… а может, и знаю. Если кто здесь и работает, помалкивает в тряпочку. Кому охота отвечать на вопросы…

В широченных воротах открылась маленькая калитка – Ян сразу ее и не заметил, – и в проеме появился человек лет сорока, в очках в черной оправе и с густыми каштановыми волосами. Издалека напоминает Джона Леннона, решил Ян.

Леннона застрелил Марк Чапмен, подумал ни к селу ни к городу Ян, и сам себе удивился – почему он про это вспомнил? И тут же сообразил почему: убийство за одну ночь сделало из Чапмена звезду мирового масштаба.

И если Рами здесь, то кто еще из печально известных знаменитостей составил ей компанию?

Забудь, настойчиво произнес внутренний голос. И про «Рысь» забудь. Сосредоточься на собеседовании.

Мужчина у ворот был без халата – черные брюки и коричневый пиджак, но никаких сомнений, кто это, у Яна не возникло.

Доктор Хёгсмед поправил очки и внимательно смотрел на него. Собеседование началось.

Ян в последний раз повернулся к таксисту:

– А теперь-то вы можете сказать название?

– Какое название?

– Название больницы. Ну… как ее люди зовут.

Рождественский гном ответил не сразу – улыбнулся. Его позабавило любопытство пассажира.

– Санкта-Психо.

– Как?

Таксист мотнул головой в сторону ворот:

– Привет Ивану Рёсселю… Он, похоже, здесь и сидит.

Водительское стекло поползло вверх, машина развернулась и укатила.

2

Оказалось, нет – вовсе не обычная колючая проволока натянута спиралью на стене клиники Санкта-Патриция. Она еще и под током. Ян заметил это, пока обменивался рукопожатием с доктором Хёгсмедом. Метровая спираль со злобно мигающими красными светодиодами на поставленных с двухметровыми интервалами стойках.

– Добро пожаловать! – Хёгсмед без улыбки смотрел на него сквозь толстые стекла очков. – Трудно было нас найти?

– Нет, что вы… совсем не трудно.

Эта бетонная стена с высоковольтной шевелюрой могла бы служить крепостью или вольером для особо крупных тигров, но на траве рядом стоял абсолютно мирный велосипедный штатив с гнездами для десятка велосипедов – дамских, мужских, с корзинами для продуктов, а на одном даже было смонтировано детское сиденье.