Валентина усмехнулась:

— Да я вроде и так неплохо живу. — Но, вспомнив разговор с отцом и скорую командировку, тут же добавила: — Что не означает желания остаться старой девой. В отличие от тебя сказать, что люблю, не могу, но ты нравишься мне. А любовь начинается с симпатии. Я… принимаю подарок, — она надела кольцо на безымянный палец, — но… как женщина строгих правил, — при этих словах Валентина улыбнулась, — должна подумать перед тем, как принять или отвергнуть твое предложение. Ведь семья — это серьезно!

— Да, да, конечно! Я понимаю, что тебе надо все обдумать, посоветоваться с папой. И я готов подождать.

— Спасибо, Сережа, ты очень чуткий человек. А кольцо очень красивое. Мне оно нравится.

— Я долго выбирал его. Пытался угадать твой вкус. И счастлив, что угадал!

— Еще раз спасибо!

Валентина, увидев домработницу, крикнула:

— Лиза, подойди, пожалуйста!

Подошла Лиза. От Туркиной не укрылось, как ее фигуру оценивающе осмотрел Шахристов.

Валентина передала девушке букет:

— Отнеси, пожалуйста, в мою комнату!

— Хорошо!

Шахристов небрежно сказал:

— И не забудь, девица, поставить букет в вазу с водой!

— Я знаю!

— Вы, прислуга, много чего знаете. Особенно того, что вас не касается. И сейчас не надо бросать реплик. Все, что от тебя требуется, это выполнить распоряжения хозяев. Ты поняла, Лиза?

Девушка покраснела:

— Да, поняла!

— Ступай, любезная!

Лиза чуть ли не побежала к дому.

Туркина с упреком взглянула на жениха:

— Ну зачем ты так грубо с ней?

— С прислугой, Валечка, по-другому нельзя. Иначе на шею сядут, станут проявлять своеволие, что недопустимо. Прислуга должна бояться хозяев, только тогда в доме будет порядок.

— А разве прислуга не такие же граждане России, как ты, я, наши отцы?

— Дорогая, тебе ли объяснять, что глупость о всеобщем равенстве давно канула в Лету. И слава богу. Наступили новые времена. Мы — элита. Так распорядилась судьба. Она выбрала нас в качестве новых хозяев жизни. И не наша вина, что другие люди, большинство других людей такого подарка судьбы не получили. И это нормально, что одни живут лучше, другие хуже. Ведь так было всегда! И при царизме, и при Советской власти. Разве партийная номенклатура жила так же, как остальной народ? Нет! Она жила лучше, потому что правила. Сейчас наступило время править нам. Нашим родителям, нам с тобой. А тех, кто правит, управляет, имеет деньги, должны обслуживать те, кто не смог подняться. Но они не бесплатно обслуживают нас. Мы им за это деньги платим. Неплохие деньги. А раз платим, то имеем право знать, за что. Требовать качества обслуживания.

— Ты как будто оправдываешься, Сережа?

— Я? Оправдываюсь? Нет, дорогая, я хочу объяснить тебе свою жизненную позицию. Если ты с чем-то не согласна, скажи! Подискутируем. Я, честно говоря, люблю дискутировать и, не желая быть нескромным, все же замечу: мало кому удавалось опровергнуть мои доводы.

Валентина улыбнулась:

— А еще, кроме дискуссий, ты чем-нибудь занимаешься?

Шахристов взглянул на невесту. Если бы не приказ отца жениться на этой правильной журналистке, то Сергей давно послал бы ее подальше.