Как это описать? Я стояла в самом сердце города, среди огромной шумной толпы, и это было одновременно самым пугающим и самым прекрасным местом на свете. Перед нами высился ярко раскрашенный греческий храм, рядом с ним приземистая прочная каменная башенка, а за ними небольшая сливовая роща с толстым ковром клевера под деревьями. Еще дальше виднелись небоскребы, обычные дома, палатки, холмы, замок, шале — любые вообразимые и невообразимые здания и ландшафты. Рядом с вымощенной булыжником мостовой, на которой стояли мы с Макси, вилась небольшая узкая речка; вода с такой скоростью неслась через камни, что я не сомневалась — упади я туда, течение мгновенно унесет меня с собой. Вокруг нас толпились люди в самой разнообразной одежде: кто в джинсах, кто в викторианских нарядах, кто в бедуинских одеяниях, кто в тогах. Они видели меня — многие бросали в нашу сторону взгляды, но никто не приближался. Моя прежняя стеснительность вернулась усиленная стократно, и я была им благодарна за то, что они держались в стороне.

Посмотрев на себя, я поняла, что на мне больше нет пижамы, в которой я умерла.

— Это же мой зеленый свитер! — воскликнула я. — Я так и не сумела его отыскать после того, как мы переехали в «Вечную ночь», а он мой самый любимый! Эй, а это мои джинсы, я их тоже обожала, но… Разве я из них не выросла?

— Почти все, что ты когда-то утратила, может вернуться к тебе здесь, — объяснила Макси, кутаясь в пушистую шубу. Теперь ее волосы были коротко подстрижены и блестели, а на ногах у нее я увидела сверкающие серебряные туфли с пряжками — писк молодежной моды. Вот так она выглядела, когда была жива, когда была счастливой, сообразила я. — Но предупреждаю тебя сразу, это касается не только хорошего, но и плохого. Просто никогда не знаешь заранее.

Теперь, мысленно обратившись к таким приземленным вопросам, как одежда, я начала лучше воспринимать то, что было вокруг.

— Макси, мы что?.. Нет, это не могут быть небеса! — Я точно знала, что на небесах не может быть так грязно, а, несмотря на красоту многих окружавших нас зданий, здесь было очень неопрятно. Великолепно — и все же неуловимо гадко. Собственно, таким было мое первое впечатление от Нью-Йорка.

— Ты еще не достигла рая, — произнес мужской голос. — Полагаю, это что-то вроде временного прибежища, но не стану утверждать, что я это понимаю. Лучше принимать это место таким, каково оно есть.

Я обернулась и увидела его — одет по моде девятнадцатого столетия, с длинными густыми каштановыми волосами. Зрелый мужчина, но не достигший среднего возраста, — точнее, он не достиг его, когда умер. Его лицо с мощной челюстью походило на те, что я видела на старых картинах, изображавших великих солдат или адмиралов, идущих в бой под неправдоподобно прекрасным небом: широкие плечи, узкая талия, твердый и пронзительный взгляд.

Макси усмехнулась и поплотнее закуталась в свою шубу.

— Кристофер, я привела Бьянку. Бьянка, это Кристофер.

— Мы встречались, — отозвалась я, хотя вряд ли так можно было сказать про те странные случаи, когда наши пути пересекались. Когда Кристофер впервые появился передо мной в мой второй год в «Вечной ночи», он был так грозен, что я его до смерти боялась; а прошлым летом он не дал Черити и ее клану убить нас с Лукасом. — Я совершенно уверена, что вы двое однажды пытались меня убить.

Кристофер не стал ничего отрицать. Он даже не смутился.

— Тебе было отпущено не так уж много земной жизни. Рано или поздно ты все равно стала бы либо вампиром, либо призраком. Мы приходили к тебе в «Вечную ночь», когда ты пила кровь и приближалась к своей вампирской сущности.