— На некоторые из вопросов я уже знаю ответ. Ты тайно женился на мне в Драгоре, потому что боялся, что если ты привезешь меня в замок и я узнаю правду, то не захочу выйти за тебя замуж.

— О нет, я думал, что тебе понравится быть владелицей замка и графиней, — сказал Отто с таким самодовольством, что я не выдержала и утратила контроль над собой.

— А еще быть избитой и запертой!

— Луиза! Почему ты так говоришь?

Меня должна была насторожить кровь, прилившая к его лицу и набухшая вена на виске, но голос его звучал достаточно спокойно, и я безрассудно продолжила:

— Я слышала, как старушки на другой половине парка вчера вечером говорили, что меня надо предупредить, но я не знаю, что они имели в виду. Может быть, ты будешь так любезен и объяснишь мне?

— С любым замком всегда связывают определенные легенды, — натянутым голосом начал Отто. — Ты видела, что в Монеборге даже есть подземная тюрьма, куда много лет назад мой дядя заточил одного шведского офицера. Он находился там в течение нескольких лет, пока не умер. Не сомневаюсь, что слухи и мне приписывают склонность к подобной жестокости. — Он автоматически включил двигатель, нога его нажала на акселератор. — При твоей романтичности ты способна поверить в то, что я заточил свою жену в башне, откуда она спускалась на веревке, сплетенной из собственных волос. Я думал, ты любишь меня, Луиза. — Машина уже мчалась по дороге. Руки Отто с таком силой сжимали руль, словно это было мое горло.

Не знаю, почему мне в голову пришло такое жуткое сравнение. Я почувствовала себя слишком усталой и расстроенной, чтобы слушать его, и даже чтобы бояться.

— Уверен, что сейчас ты готова поверить в любую ложь, которую преподнесет тебе Эрик или моя…

Я услышала, что слова его превратились в невнятное бормотание и успела заметить, как исказилось его лицо, до того как автомобиль резко свернул в сторону.

— Отто, остановись! — закричала я, хватаясь за руль.

Голова Отто упала вперед. "Мерседес" уже съехал на обочину. Я отчаянно пыталась удержать его, но мне мешало тело Отто, навалившееся на рулевое колесо.

В следующий момент автомобиль на полной скорости врезался в дерево, нас накрыло огромной упавшей веткой. Невыносимая боль. Страшный крик. Неужели это кричу я? И темнота…

9

У меня в голове вспыхнули мириады цветных искорок, красных, зеленых, синих, золотых. Я увидела их только на мгновение, потом почувствовала, что моим глазам больно на них смотреть. Хотя секундой позже поняла, что боль сосредоточилась вовсе не в глазах, а в голове.

Я пошевелилась — оказалось, что я лежу на кровати, а надо мной навис пололок, окрашенный в радужные цвета. Но легкое движение было ошибкой, заставившей меня содрогнуться от острой боли. Она определенно сконцентрировалась у меня в затылке и пульсировала там. Я неподвижно замерла, когда услышала чьи-то голоса.

— Английская леди открывала глаза, — сказал кто-то с огромным воодушевлением.

Этот "кто-то" находился около моей кровати, и, превозмогая боль, я подняла веки и увидела сиделку в белой шапочке и фартуке, а позади нее — морщинистые лица и седые волосы. Их было слишком много. Возможно, у меня просто двоилось в глазах. А может, рядом вовсе никого не было и меня просто мучили ночные кошмары. Присутствие женщины в медицинской униформе наводило на мысль, что я в больнице, а не в приюте для старух.

Сиделка с милым молодым лицом что-то резко сказала старушкам, и те, как черные тени, исчезли из поля моего зрения. Одна из теней прихрамывала и выглядела очень костлявой, другая казалась выше остальных. Я уже видела их раньше, но где? Чувство триумфа, вызванное пониманием, что эти тени являются реальными людьми, сразу же испарилось, когда я обнаружила, что не могу ничего вспомнить.